Американские ученые предложили новый подход к терапии аутоиммунных заболеваний

Команде иммунологов из Scripps Research Institute (Ла-Хойя, штат
Калифорния) удалось выявить ключевой клеточный механизм, лежащий в
основе развития системной красной волчанки
(СКВ). Блокирование одного из белков привело к изменению способа
функционирования иммунных клеток и, как следствие, практически полному
излечению подопытных мышей. Авторы исследования, опубликованного
в журнале /Proceedings of the National Academy of Sciences/, уверены, что полученные результаты революционным образом изменят подход к терапии волчанки и других аутоиммунных заболеваний.
В ходе предыдущих исследований группой под руководством Аргириоса Теофилопулоса (Argyrios N. Theofilopoulos) были найдены убедительные свидетельства того, что в случае волчанки ключевую роль в запуске и поддержании аутоиммунного процесса играют интерфероны 1 типа, в больших количествах секретируемые одной из разновидностей иммунных клеток организма — плазмоцитоидными дендритными клетками (pDCs). В норме это случается в ответ на вирусы, а в случае СКВ — и в ответ на собственные клеточные белки и нуклеиновые кислоты, воспринимаемые в качестве «чужих». В результате происходит мобилизация других элементов иммунной системы и запускается аутоиммунный процесс. Было также установлено, что виноваты в ошибочной реакции pDCs на собственные белки и ДНК, как на вирусные антигены, два подвида толл-подобных рецепторов, TLR7 и TLR9.
Пытаясь глубже разобраться в роли pDCs, авторы использовали специально выведенную линию мышей, которые с возрастом умирали от аналогичного СКВ аутоиммунного заболевания. После «выключения» у них гена IRF8, ответственного за развитие pDCs, выросло поколение мышей с полностью отсутствующими плазмоцитоидными дендритными клетками. Исследователи не обнаружили в крови таких мышей аутоиммунных антител, интерферонов 1 типа, а симптомы заболевания практически не проявлялись.
На следующем этапе авторы «выключили» у таких мышей ген SLC15A4, кодирующий одноименный транспортный мембранный белок, наибольший уровень экспрессии которого отмечен именно в дендритных клетках. В отсутствие белка SLC15A4 у мышей было отмечено нормальное развитие pDCs, которые, однако, лишились возможности секретировать интерфероны 1 типа в ответ на антигены, распознаваемые рецепторами TLR7 и TLR9, то есть на собственные белки и нуклеиновые кислоты. Результатом также оказалось отсутствие в крови мышей аутоиммунных антител, снижение уровня других проявлений заболевания и увеличение продолжительности жизни животных.
Важным преимуществом, проявившемся в результате блокирования SLC15A4, оказалось его избирательное действие, отсутствующее у методов терапии, применяемых в настоящее время при аутоиммунных заболеваниях (сочетание глюкокортикостероидов с иммунодепрессантами) — у мутантных мышей отсутствовали проявления аутоиммунности, но в остальном их иммунная система функционировала нормально, в обычном режиме справляясь с вирусами.
Сейчас авторы исследования заняты поиском фармакологических ингибиторов секреции интерферонов 1 типа, в частности, ингибиторов SLC15A4. Причем, как отметил Теофилопулос, не исключено, что подобные препараты могут быть использованы не только при системной красной волчанке, но и при других аутоиммунных заболеваниях, в механизме развития которых задействованы те же сигнальные пути, что и в СКВ. Речь идет о ревматоидном артрите, диабете, нейродегенеративных заболеваниях и других.

Комментариев пока нет.

Добавить комментарий


About Беркегейм Михаил

Я родился 23 ноября 1945 года в Москве. Учился в школе 612. до 8 класса. Мама учитель химии. Папа инженер. Я очень увлекался химией и радиоэлектроникой. Из химии меня очень увлекала пиротехника. После взрыва нескольких помоек , я уже был на учете в детской комнате милиции. У меня была кличка Миша – химик. Из за этого после 8 класса дед отвел меня в 19 мед училище. Где меня не знали. Мой отчим был известный врач гинеколог. В 1968 году я поступил на вечерний факультет медицинского института. Мой отчим определил мою профессию. Но увлечение электроникой не прошло, и я получил вторую специальность по электронике. Когда я стал работать врачом гинекологом в медицинском центре «Брак и Семья» в 1980 году, я понял., что важнейшим моментом в лечении бесплодия является совмещение по времени секса и овуляции. Мне было известно, что овуляция может быть в любое время и несколько раз в месяц. И самое главное, что часто бывают все признаки овуляции. Но ее не происходит. Это называется псевдоовуляция. Меня посетила идея создать прибор надежно определяющий овуляцию. На это ушло около 20 лет. Две мои жены меня не поняли. Я мало времени уделял семье. Третья жена уже терпит 18 лет. В итоге прибор получился. Этот прибор помог вылечить бесплодие у очень многих женщин…