В прямом эфире радио и телеканала КП противники и сторонники реформы
здравоохранения рассказывают, как будем лечиться дальше./
Афонина:
— В центре нашего внимания будет реформа здравоохранения. О том, что в медицине не все в порядке, стало известно давно. Самый громкий сигнал о помощи поступил от врача по имени Иван Хренов. Смотрим сюжет.
/История из блога врача службы медицины катастроф потрясла многих. По его словам, снимать боль пострадавшим в катастрофах придется анальгином — ведь работать спасательной бригаде приходится зачастую без сильных обезболивающих. Шокирует история о медиках восстановительного центра, которые открыто умоляли власти не делать их заведение врачебно-физкультурным диспансером, так как прекрасно понимали, что тогда профессионалы останутся на улице, а больные лишатся необходимого лечения. Подобных историй становится все больше. Врачи стали бить тревогу. По их мнению, всему виной реформа системы здравоохранения. Ведь в планах создать крупные поликлиники с современным оборудованием. А районные — сделать их отделениями. Власти уверяют: после закупки нового оборудования столичные поликлиники станут не хуже европейских. Для пациентов вся помощь, предусмотренная медстандартами, будет бесплатной. В то же время появится возможность получить дополнительные, платные услуги. Врачи понимают, что нынешняя система здравоохранения нуждается в реформах. Но из-за таких изменений боятся остаться на улице. Официальные лица продолжают успокаивать обещаниями бесплатной медпомощи. Поможет ли реформа здравоохранения предотвратить так называемый кризис в медицине? Станет ли лучше качество обслуживания в больнице после реформ?
И что думают сами пациенты по этому поводу?/
Афонина:
— О том, какие страсти бушуют за стенами медицинских учреждений, мы будем говорить сегодня. В гостях журналистка «Комсомольской правды» Анна Добрюха, потому что она скажет небольшое вступительное слово той части нашей аудитории, которая не очень пристально следит за тем, как проходит реформа здравоохранения и в чем она заключается.
Добрюха:
— Да, действительно московские власти задумали реформировать систему здравоохранения в столице. Основная задумка в следующем. Наши районные поликлиники, а также специализированные поликлиники, например для восстановительного лечения, объединяют, сливают, присоединяют к более крупным амбулаторным центрам — по несколько поликлиник к центру; либо к специализированным научно-практическим центрам. В итоге мы должны получать более высокую медицинскую помощь, поскольку эти центры будут оборудованы по последнему слову техники. Не хуже, чем европейские клиники. В то же время врачи обращают внимание: им говорили, что все они сохранят свои ставки, должности и так далее. Но в итоге такого объединения на практике происходит не совсем так. Врачи из поликлиники восстановительного лечения №4 Западного округа столицы обратились с открытым письмом. Заявили о том, что с одной стороны они часть своих полномочий теряют: врачи высших квалификаций не могут в полной мере реализовать все свои навыки — из серии «микроскопом гвозди забивать». И говорилось о том, что они потеряют часть стажа, и в итоге их зарплаты упадут. Хотя мы знаем, что у врачей зарплата по статистике в десятке самых низкооплачиваемых профессий России. Понятно, что реформирование всегда людей пугает. Объективно люди страшатся таких реформ. Это действительно боязнь реформ, или на практике что-то не так у нас в московском здравоохранении?
Афонина:
— Представлю тех, кто собрался в студии для обсуждения этого конкретного случая, и вообще ситуации, которая складывается с реформой здравоохранения. Рядом с Анной находится Ольга Константиновна Либусь. Она была исполняющей обязанности заведующей ортопедическим отделением, врач-травматолог поликлиники восстановительного лечения № 4 Западного округа Москвы. Именно вы и те, кто не согласен с тем, что происходит в этом заведении, обратились в «Комсомольскую правду», и в частности, Анна Добрюха написала развернутую статью, после которой последовало огромное количество откликов. Сейчас мы выслушаем вашу точку зрения. Представлю и тех, кто находится по другую сторону баррикады. Здесь есть и третейский судья — в его качестве выступает Ирина Николаевна Ильченко, член комиссии по контролю за реформой и модернизацией системы здравоохранения Общественной Палаты Российской Федерации. Человек, который придерживается противоположной точки зрения — это *Ольга Михайловна Несук*, замдиректора по клинико-экспертной работе Московского научно-практического центра медицинской реабилитации восстановительной и спортивной медицины. Для начала давайте поймем, в чем суть конфликта.
Либусь:
— Наша бывшая поликлиника восстановительного лечения была специализирована по травматолого-ортопедической службе и восстановительному лечению данной категории пациентов. Мы были достаточно хорошо укомплектованы клинической базой, оборудованием, и вообще всем. Располагались в трех больших зданиях, одним из которых являлся бассейн. Оказывалась специализированная помощь травматологическим больным экстренной специализированной помощи, травматологическим больным бывшего района Солнцево. Ортопедическая специализированная помощь и восстановительно-реабилитационная служба оказывалась всем пациентам Западного округа. Все поликлиники. Все лечебные учреждения к нам направляли на консультацию пациентов. Мы их консультировали. Заслужили почет и уважение со стороны коллег и со стороны пациентов, потому что у нас поликлиника была укомплектована высококвалифицированными специалистами, и наши пациенты могли получить комплексные лечение и реабилитацию в нашей поликлинике. С 16 сентября этого года мы переведены в Московский научно-практический центр медицинской реабилитации и спортивной медицины. По сообщению нам пенсионного фонда, поскольку мы были поликлиникой восстановительного лечения. То есть амбулаторным городским звеном. Соответственно, отсюда: у нас сохранялся льготный медицинский стаж. Медицинские работники имеют льготный стаж, по выслуге в 30 лет имеют право выйти на пенсию. Те хирурги, которые отстояли у операционного стола, имеют год за полтора. И после 20-летней работы имеют право выйти на пенсию. Этот вопрос крайне заинтересовал всех наших медицинских работников, так как готовящаяся пенсионная реформа может удлинить возраст, а мы имеем эту привилегию. Медсестра, начинающая работать с 15 лет, может уйти на пенсию уже в 45. И врач, закончивший ВУЗ в 23-25 лет, может уйти на пенсию, не дожидаясь срока мужчинам. Мы запросили пенсионный фонд, он нам ответил: у вас нет в вашем названии указания на медицинскую деятельность — амбулаторную или стационарную. Теперь мы называемся: Московский научно-практический центр медицинской реабилитации и спортивной медицины, филиал №4. По штатному расписанию нашего НПЦ у нас чисто научные ставки. Все, что есть поликлиническое — по тем филиалам, которые были присоединены к нашему НПЦ. Пенсионный фонд не рассматривает и не будет рассматривать, какой медицинской деятельностью — нам был дан официальный ответ — занимается наше учреждение. У нас есть название, конкретное и четкое. Есть, медицинская деятельность или нет, получена лицензия — это было не обговорено. И фактически 16 сентября, как только изменяется штамп в нашей трудовой книжке, мы теряем этот медицинский стаж.
Добрюха:
— Какие потери в зарплатах могут быть — вы подсчитывали?
Либусь:
— Мы посчитаем. Первый вопрос, который мы подняли — потеря льгот.
Вторая потеря у нас в заработной плате. У нас была нормальная государственная поликлиника. Мы имели вакантные ставки. Врачи не всегда могут работать на одну ставку. Оклад у меня, врача высшей категории — 25500 рублей. Это «грязными». Выполняя работу на повышенных нормативах, мы имели за счет вакантных ставок доплаты. Я получала за интенсивный труд, за превышение, выполнение своих нормативов — а у нас еще спускался госзаказ, мы должны были принять по нашей поликлинике 212 тысяч обращений человек. И этот заказ мы должны были выполнить неукомплектованными штатами. Но мы и получали, и никаких возражений у нас не было. Мы — поликлиника хирургического профиля, которая имеет оперативную активность. Которая высоко оплачивается по фонду обязательного медицинского страхования.
Афонина:
— Сколько получалось в итоге, в среднем в месяц?
Либусь:
— В среднем в нашей поликлинике врачи получали до 60-80 тысяч. Это была уважаемая зарплата, поэтому мы никому не отказывали, и всех брали на лечение. Плюс, нам государство доплачивало, как положено по модернизации здравоохранения, 10 тысяч врачам и 5 тысяч медсестрам ежемесячно. С переводом в НПЦ мы их лишаемся.
Афонина:
— То есть вы лишаетесь этих 10 тысяч, или еще и тех дополнительных приработков?
Либусь:
— Мы лишаемся и этих. На сегодняшний день был выпущен приказ НПЦ о том, что у нас снимаются все наши надбавки, в частности мне платилась интенсивность. Приказом бывшего главного врача, нынешнего заведующего нашим филиалом мне она была присвоена до 31 декабря в размере 50 процентов — 12,5 тысяч. Для меня это не лишние деньги, для всех тоже. У моей медсестры тоже сняли. Мы сели на голый оклад.
Афонина:
— Давайте начнем с этих двух пунктов. Крик о помощи от вас прозвучал. Врачи лишаются льгот, хороших денег. Ольга Михайловна Несук, что вы можете ответить на эти претензии?
Несук:
— Вы позиционировали меня как оппонента. Но я считаю, что это не совсем правильно. Как только возникло напряжение, когда нам стало об этом известно, в поликлинике восстановительного лечения №4 — я лично провела внутри поликлиники рядом с сотрудниками чуть более недели. Что сказать по льготному стажу — я от многих слышала, и это было основным побудительным моментом для подписания письма сотрудниками. Наши юристы серьезно проработали этот вопрос, и ответственно заявляем, что привилегии и льготы сохраняются. Потерь стажа не будет. Все мои попытки разыскать это письмо из Пенсионного фонда не удались. Сохраняются все льготы, ничего не меняется. Ольга Константиновна упустила важную составляющую в названии нашего центра — это ГБУЗ: государственное бюджетное учреждение Здравоохранения. А дальше — Московский научно-практический центр медицинской реабилитации восстановительной и спортивной медицины Департамента Здравоохранения Москвы. Поэтому, осмыслив это название, понятно, что никаких потерь стажа не будет у сотрудников.
Афонина:
— Что касается самого болезненного — финансов. Мы понимаем, что реформа здравоохранения направлена не только на то, чтобы улучить жизнь россиян, но и чтобы состояние врачей, в том числе и финансовое, поднять на более высокий уровень. По словам Ольги Константиновны, врачи оказываются в более худшей ситуации.
Несук:
— Последняя зарплата, которую получили полностью сотрудники поликлиники, за сентябрь — выплачена в полном объеме. Никаких потерь не было. Тревога за предстоящие изменения мне не очень понятна — откуда эта информация и на основании чего.
Либусь:
— Эта информация из вашего приказа о снятии всех надбавок с 1 ноября. Приказом НПЦ у нас все надбавки с 1 ноября сняты. У нас большое сокращение вакантных должностей врачей, из которых раньше нам производились эти доплаты. Ко мне подошла позавчера наша кадровик и сказала: Ольга Константиновна, у вас по отделению только 0,5 ставки вакантных осталось. Поэтому между вами и Родомской напишите заявление на 30 процентов за интенсивность. В этом месяце я лично приняла тысячу человекопосещений, произвела большое количество манипуляций. При норме нагрузки 600 человек я перевыполнила эту нагрузку на полставки. Отсюда я 50 процентов не получаю, а получаю 30 из оставшейся вакантной. По другим отделениям вакансий вообще нет. Моя медицинская сестра тоже получала 50-процентную надбавку — она обеспечивает 50 процентов успеха моей работы. Она в течение сентября не получала надбавку, и не получает в октябре. И в ноябре тоже возникнут проблемы. Готовится приказ, он уже действует по Росси. У нас был приостановлен с 1 июля — о том, что медицинские учреждения переходят на самофинансирование. Мы должны будем заработать деньги. Чтобы оплатить электричество, коммуналку и все остальное по фонду медицинского страхования. И оставшиеся деньги будут нас стимулировать. Полная автономия. Если мы будем сокращены, не будет возможности принимать большое количество пациентов — в этом приказе оговорено, что минимальная заработная плата врачей 17-20 тысяч, у медицинских сестер — до 15. С этим приказом главный врач ознакомил в мае.
Афонина:
— Понятно, в деньгах вы теряете, причем солидно. Вопрос к слушателям: что не так в системе здравоохранения? Вы, будучи пациентами клиник и больниц, уже столкнулись с тем, как идут первые шаги этой реформы. Что действительно нужно изменить в здравоохранении, и каковы первые результаты этой реформы. Может, вы сталкиваетесь с тем же — врачи говорят: мы получаем меньше, поэтому не будем принимать вас в том объеме, как это было раньше.
Несук:
— Система оплаты труда складывается из нескольких составляющих, о чем Ольга Константиновна хорошо информирована. Да, вакантные ставки сократили. Полставки, 12,5 — не вся составляющая зарплаты доктора и медработника. Думаю, что центру удастся удержать высокий уровень оплаты сотрудников всех филиалов. Это зависит от многих составляющих, от количества принятых пациентов.
Афонина:
— Это значит, что чтобы дойти до планки 68-70 тысяч, Ольг Константиновна должна принимать пациентов больше?
Несук:
— Распределение: полставки, четверть ставки традиционно использовалось в медицине. В условиях модернизации и реорганизации идет оптимизация штатного расписания. И оценка труда каждого доктора, медсестры будет по конечному результату.
Афонина:
— То есть она должна умереть в кабинете, приняв в день 2000 пациентов — и только тогда она сможет добиться тех же 68 тысяч? Сколько нужно человеку реально принять пациентов, чтобы она получила в месяц 68 тысяч?
Несук:
— Это усмотрение сохраняется в фонд заработной платы. Руководитель учреждения подает списки сообразно нагрузке.
Афонина:
— Получается, если к врачу определенной узкой специализации не придет энное количество пациентов для того, чтобы человек потом получил солидные деньги — он будет сидеть на бобах и получать свои 25 и радоваться тому, что у него сохранено рабочее место? Обращаюсь к третейскому судье. Ирина Николаевна Ильченко, суть конфликта вы поняли.
Ильченко:
— Суть конфликта я поняла. Но хочу разделить проблемы здравоохранения: у нас есть общероссийские проблемы, и они здесь отражаются как в зеркале; интересы врачебного сообщества, которые озвучиваются — это проблема заработной платы. Это проблемы формирования заработной платы и системы. Не все можно решить в рамках конкретного учреждения, и даже в рамках департамента здравоохранения Москвы. Потому что это общая боль и общая проблема. Сегодня поднимается вопрос на первом съезде врачей, который был в начале октября — озвучивались эти вопросы. В резолюциях вынесено предложение врачебного сообщества в отношении формирования системы начисления в зависимости от квалификации — а не то, что у нас сегодня имеет место: здесь надбавки, там стимулирующие выплаты и прочее. А базовые оклады уже настолько занижены и не соответствуют реальному объему нагрузки. Это системообразующий фактор. Следующий вопрос, который здесь поднимался — он касается реорганизации. Реорганизация направлена на повышение качества и доступности медицинской помощи. Эти три звена, которые сегодня вводятся в Москве особенно активно — они нормальны по своему содержанию и нацеленности. Но то, как это реализуется, вызывает очень много вопросов. И понятна боль врачей, которые в этой системе оказались между жерновами.
Афонина:
— Не продумали, не предусмотрели. Что такое может быть?
Ильченко:
— Как всегда, торопимся. Как всегда — сначала все быстро сделать, а потом уже посмотреть, что получилось. Можно было начать эту программу реорганизации в Москве с пилотного региона, с какого-то округа или одного комплекса: отработать, посмотреть, что получается. И дальше перемещаться на Москву.
Афонина:
— В этом конфликте есть две стороны: это врачи, медицинские работники — и пациенты. Кто от этой ситуации выиграет?
Звонок, Людмила, Московская область:
— /У меня после выступления главного врача сложилось впечатление
зажравшейся, зарвавшейся москвички. Которая может говорить только о
ставках и деньгах. Все эти ортопедические больницы — я с сыном лежала на
восстановительном лечении — это бездельники. У врачей в Московской
области зарплата — копейки, 10-12 тысяч. Эти люди спасают тяжелых
больных. Нет медицинского оборудования, медикаментов. Гастарбайтеры
приходят без полисов./
Звонок, Андрей, Москва:
/- Ничего в Москве врачи не зажрались. У близких родственников ребенок с
синдромом Дауна обратился за скринингом мозга. Ставить скрининг нужно
срочно, его поставили в очередь на три месяца. А в платных услугах
сказали: ваше заболевание не так страшно — это в Академии Наук при
институте детства. Такое громкое и теплое название — и сколько там
стоит: от 10 тысяч рублей./
Звонок:
/- У отца 4-я стадия рака. Меня возмутило, что надо было пройти еще
четырех врачей, а он лежачий человек, никто не хотел выезжать на дом. Я
столкнулась с бюрократией, вчера он умер./
Афонина:
— Обозначим проблемы. Первая: считается, что реформа здравоохранения идет в пользу только крупных городов, в глубинке все остается так же. Второй: пациентов насильно заставляют пользоваться платными услугами. А что думают врачи России об уровне своих зарплат и как они оценивают свою ситуацию?
