И.Ю. ФОФАНОВА, к.м.н., /ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и
перинатологии им. В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва/

*В последние десятилетия внимание исследователей привлекает проблема
дефицита магния среди населения. Это обусловлено увеличивающейся
частотой выявления магний-дефицитных состояний среди обследованных и
доказанной связью его с широким спектром заболеваний и патологических
состояний, ассоциирующихся с эндотелиальной дисфункцией, нарушением
апоптоза, метаболическим и гипертензивным синдромами, патологией
соединительной ткани, проблемами иммунитета [1–6].*

В 1995 г. нормальный уровень магния в организме человека признан ВОЗ
основополагающей константой, контролирующей здоровье человека. По
международной классификации болезней (МКБ-10) диагноз «недостаточность
магния» кодируется как Е61.3
Для обозначения нарушений обмена магния используют два термина. Под «магниевым дефицитом» понимают снижение общего содержания магния в организме. Под «гипомагниемией» подразумевают снижение концентрации магния в сыворотке (в норме 0,8–1,2 ммоль/л). Умеренной недостаточности магния в организме соответствует его уровень в сыворотке крови 0,5–0,7 ммоль/л, выраженной (угрожающей жизни) ниже 0,5 ммоль/л. Также выделяют первичный (генетически обусловленный) и вторичный (алиментарный, физиологический и т. д.) дефицит магния.
В настоящее время в доступной литературе отсутствуют точные данные по распространенности дефицита магния у населения, что связано, по-видимому, со сложностью популяционных исследований и разнородностью изучаемых групп, включая демографические особенности [7]. По данным Nielsen F.H. (2010), 60% взрослого населения в Соединенных Штатах не потребляют необходимого количества магния [8].
Согласно публикованным данным российских ученых, 30% россиян получают менее 70% суточной потребности магния [9]. По данным литературы [10], магний-дефицитное состояние в популяции регистрируется с частотой 16–42%, однако его диагностика затруднена тем, что магний может высвобождаться из депо костей, предотвращая снижение его концентрации в крови, и, следовательно, нормомагниемия не исключает возможного реального ДМ. Частота гипомагниемии у людей достаточна высокая и составляет от 10 до 40% [11]. Выявлено, что 40% пациентов, находящихся в стационарах, имеют клинические признаки дефицита магния, в 70% случаев он регистрируется у пациентов в блоках интенсивной терапии, в 90% – у больных с острым коронарным синдромом [12, 13]. Согласно данным метаанализов Cochrane Collaboration отсроченными последствиями магний-дефицитного состояния являются развитие артериальной гипертонии, метаболического синдрома, диабета, болезней соединительной ткани, повышенный риск развития инфаркта миокарда, инсульта, атеросклероза, гиперхолестеринемии, синдрома дефицита внимания у детей.
По данным эпидемиологических исследований в России около 34–46% мужчин и 32–46% женщин (в зависимости от региона) страдают артериальной гипертензией. При этом более 40% мужчин и 25% женщин не знают о том, что у них повышенное артериальное давление. Примерно у 60% взрослых россиян уровень холестерина превышает рекомендуемый уровень, причем у 20% из них его концентрация настолько высока, что требует медицинского вмешательства [14]. Отсутствует отрицательная динамика в показателях смертности от ИБС, инсультов, болезней кровообращения, онкологических заболеваний, диабетом [15].
В настоящее время установлено, что частота первичной
(конституциональной) гипомагнезиемии, обусловленной дефектами в генах, ответственных за трансмембранный обмен магния, составляет в популяции 1:50 000 [16]. В то же время многочисленными международными исследованиями определен ряд факторов, приводящих к снижению уровня магния в организме:
а) факторы, обусловленные социальными условиями и образом жизни, экологической обстановкой и особенностями питания:
* сниженное содержание магния в составе питьевой воды. В Финляндии в результате реализации правительственной программы по профилактике магниевого дефицита у населения страны в течение последних 15 лет удалось снизить частоту инфарктов миокарда в популяции почти в 2 раза. Метаанализ 14 больших популяционных исследований выявил прямую корреляцию между содержанием магния в питьевой воде и снижением риска смерти от сердечно-сосудистых заболеваний на 25% (p < 0,001) [17]; * стресс – острый и хронический (активный выход ионов магния из клетки). По данным Минздрава России, около 80% населения РФ проживают в условиях хронического стресса [14, 18]; * напряженная физическая работа и физическое перенапряжение [19]; * употребление алкоголя: клинические и экспериментальные данные указывают на то, что его употребление является одной из важнейших причин потери магния из различных тканей в связи с повышением экскреции его с мочой (в 2–3 раза). С 1990 по 2006 гг. потребление алкоголя на душу населения в РФ выросло не менее чем в 2,5 раза. Ежедневно в России употребляют алкогольные напитки 33% юношей и 20% девушек, около 70% мужчин и 47% женщин [20, 14]; * курение [21]. В РФ потребление сигарет с 1985 по 2006 гг. увеличилось на 87% в основном за счет увеличения курильщиков среди женщин и подростков. В настоящее время в стране курят более 40 млн человек: 63% мужчин и 30% женщин, 40% юношей и 7% девушек. Темп роста курящих в России является одним из самых высоких в мире, причем в последние три года количество сигарет, выкуриваемых в стране, увеличивается на 2–5% в год [14]; * употребление продуктов с ограниченным содержанием магния (мясо, птица, картофель, молоко и молочные продукты); * употребление продуктов с высоким содержанием животных жиров и белков, фосфора, кальция, которые препятствуют абсорбции ионов магния в желудочно-кишечном тракте; б) факторы, связанные с заболеваниями и патологическими процессами: * нарушения абсорбции в желудочно-кишечном тракте в связи с заболеваниями или возрастными изменениями (синдром мальабсорбции, хронический дуоденит, дисбактериоз, неспецифический язвенный энтероколит и т. д.) [22]; * сахарный диабет (инсулинорезистентность, гиперинсулинемия, гипергликемия, диабетическая нефропатия) [23, 24]; * ожирение, гипертиреоидизм, гиперпаратиреоидизм, гиперальдостеронизм, заболевания почек [22]; в) ятрогенные факторы: * прием сердечных гликозидов; диуретическая, глюкокортикоидная, цитостатическая терапия, гормональная контрацепция, терапия аминогликозидами, фторхинолонами, тетрациклинами, ?-адреноагонистами, теофиллином, инсулином, чрезмерное употребление кофе, фосфатов (в составе кока-колы), кокаина, голодание [25, 26]; г) беременность [27]. Среди катионов, присутствующих в организме человека, магний (Mg2+) по концентрации занимает 4-е место, а внутри клетки – 2-е после калия среди других катионов (калий, натрий, кальций). Тканями, наиболее зависящими от магния, являются ткани, имеющие максимальную плотность митохондрий, обеспечивающих биосинтез белков – плацента, матка, мозг, миокард, мышечная ткань. В мозге магний имеет более высокую концентрацию в сером веществе фронтальной коры. Оптимальный уровень магнезиемии является необходимым для нормального функционирования эпифиза и супрахиазматических ядер, играющих роль биологических часов. При этом предполагается наличие центральных механизмов регуляции магниевого гомеостаза. Вызванная различными факторами (работа по ночам, депривация сна, частые авиаперелеты и пересечение часовых поясов, ночной образ жизни) дисфункция «биологических часов» приводит к снижению уровня магния, что создает базу для различных хронопатологических заболеваний [25]. Проблема дефицита магния у человека является междисциплинарной. Общеизвестно, что магний участвует в энергетическом, пластическом и электролитном обмене, регулирует процесс воспроизведения нуклеиновых кислот, т. е. передачу генетической информации, что особенно важно в период, предшествующий зачатию, и на самых ранних сроках беременности. Как показывает анализ аннотированных генов человеческого генома, в организме человека существует не менее 500 магний-зависимых белков. В частности, магний необходим для функционирования более 300 ферментов, в т. ч. ферментов энергетического метаболизма, включая ферменты синтеза АТФ. Магний-содержащие ферменты и свободные ионы Mg2+, кроме поддержания разнообразных энергетических и пластических процессов, обеспечивают фазу покоя при проведении нервно-мышечных импульсов, участвуют в регуляции осмотического баланса, регулируют синтез ряда нейропептидов головного мозга, в частности синтез и деградацию катехоламинов и ацетилхолина, являющихся наиважнейшими медиаторами физиологической реакции на стресс. Велика роль Mg2+ в анаболических процессах: он участвует в синтезе нуклеиновых кислот, белков, жирных кислот и липидов, в частности фосфолипидов. Дефицит магния снижает способность тучных клеток накапливать и секретировать гистамин, в крови повышается его содержание, что сопровождается эозинофилией. Магний является природным гиполипидемическим агентом. Показано, что магний-дефицитное состояние ассоциируется с повышением уровня атерогенных липидов, снижением активности гепаринзависимой липопротеидлипазы и лецитинхолестеринацил-трансферазы [28]. Особое значение имеет ДМ при беременности, начиная с зачатия и самых ранних ее сроков, поскольку магний признан универсальным регулятором биохимических и физиологических процессов в организме. Признанным считается вклад магний-дефицитных состояний в развитие осложнений беременности (невынашивание беременности, преждевременные роды, преэклампсия, эклампсия, метаболический синдром, гестационный диабет и т. д.) Данные современных исследований расширяют наши возможности понимания роли дефицита магния в развитии воспаления, оксидативного стресса, эндотелиальной и метаболической дисфункции, апоптоза, иммунных процессах, которые имеют непосредственное отношение к развитию гестационных осложнений и, в частности, преэклампсии, отслойки хориона, плаценты. Еще в 1932 г. были получены свидетельства того, что ДМ играет роль в развитии воспаления [44], что в последующем было подтверждено большим числом экспериментальных и эпидемиологических работ. Популяционные исследования (более 11 тыс. женщин) показали, что низкое содержание магния связано с повышением С-реактивного белка, Е-селектина и интерлейкина-6 (ИЛ-6) как маркеров воспаления [29–31]. С практической точки зрения важными являются исследования Libaco P., показавшие, что у магний-дефицитных животных имеется усиленный ответ фагоцитов при стимуляции липополисахаридами. Авторами это состояние было расценено как преактивация фагоцитирующих клеток. С другой стороны, другими исследователями было показано, что достаточный экстрацеллюлярный уровень магния способен частично подавлять активацию фагоцитов [32, 33]. В большом числе работ отмечено, что хроническое магний-дефицитное состояние приводит к прооксидантному эффекту (повышению пероксидации липидов и эндотелиальной активации), что делает экспериментальных животных более чувствительными к оксидативному стрессу [34, 35]. Магний у человека является контролирующим фактором HMG-CoA редуктазы, участвующей в регуляции биосинтеза холестерина (подобно статинам). Как следствие, магний и статины имеют сходный противовоспалительный эффект, включающий ингибирование пролиферации и миграции сосудистых гладкомышечных клеток и макрофагов, стабилизацию тромбоцитов. Общеизвестно, что при дефиците магния происходит повышение уровня триглицеридов. Это сопровождается уменьшением концентрации липопротеидов высокой плотности и увеличением уровня аполипопротеина В [36]. Современными работами установлено, что при дефиците магния ген, кодирующий Nrf2 (NF-E2-related factor 2), активирующий антиоксидантные гены, в значительной степени изменен. Этот ген является основным транскрипционным геном для последующей сборки детоксикационных энзимов и антиоксидантных белков (оксигеназы-1, тиреодоксинредуктазы-1, ферритина, пероксиредуксина, лектина, катепсина-F и S, рецепторов хемокина-5 и ЛПС-связывающего протеина), а также регулятором продукции тромбоксана-2, что, таким образом, приводит к нарушению синтеза этих ферментов. Установлено, что ионы магния необходимы для нормальной активности комплемента и пропердиновой системы, регуляции цитотоксичности Т-лимфоцитов, что проясняет влияние магния на состояние естественного иммунитета и имеет непосредственное отношение к условиям зачатия и развития плодного яйца [37–40]. Исследования показали, что добавление сульфата магния к клеткам, стимулированным липосахаридами, зависимо от дозы ингибировало клеточную адгезию [41]. При этом отмечено, что эффективность действия магния на продукцию цитокинов, вызванную эндотоксинами, зависит от изначального магниевого статуса [42]. В эксперименте было показано также, что низкий уровень магния вызывает зависимое от времени и дозы увеличение выработки арахидоновой кислоты, 6-кето-простагландина F1?, активацию фосфолипазы А2 и циклооксигеназы [43]. Установлено также, что магний играет важную роль в функционировании иммунной системы при специфическом и неспецифическом иммунном ответе: как кофактор синтеза иммуноглобулина, комплемент-3-конвертазы, в антител-зависимом цитолизе, связывании IgM, функции Т- и В-лимфоцитов. Работами значительного числа авторов показано, что магний-дефицитное состояние сопровождается повышенной продукцией провоспалительных цитокинов ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ-5, ИЛ-6, ИЛ-10, ИЛ-12, ИЛ-13, ФНО-? [2, 41–43]. Во многих процессах онто- и эмбриогенеза апоптоз играет важнейшую роль в поддержании гомеостаза. Нарушение процесса апоптоза в эмбриогенезе может привести к задержке развития плода, внутриутробной гибели, врожденным уродствам [44]. Среди тканей человеческого организма плацента характеризуется одним из самых высоких уровней содержания магния. Это обусловлено высокой концентрацией митохондрий в плаценте, которая является центром энергетического метаболизма, важным как для плода, так и для материнского организма. Основное количество магния в клетках и в митохондриях связано в стабильные комплексы с молекулами АТФ. Постоянный гармоничный рост плацентарной ткани с выделением множества белков является результатом тонкой балансировки между клеточной пролиферацией и апоптозом. Нарушение баланса между этими двумя процессами приводит к возникновению патологии плаценты и дефектам развития эмбриона. При дефиците магния происходит инактивация этих белков и ингибирование физиологически нормального апоптоза, снижение активности щелочной фосфатазы в плаценте, что отрицательно сказывается на метаболизме фосфатов, транспорте IgG, везикулярном транспорте, что, в свою очередь, приводит к усилению апоптоза и уменьшению пролиферации плацентарной ткани. В литературе имеется значительное количество работ, показывающих, что дефицит магния связан с повышением уровня каспазы, одной из главных эндонуклеаз, маркирующих апоптоз [45]. Большое количество научных работ посвящено изучению роли магния в патологии соединительной ткани. Частота выявления недифференцированных форм дисплазии соединительной ткани среди лиц молодого возраста в настоящее время достигает 80%. Показано, что дефицит магния в организме приводит к снижению активности гиалуронансинтетаз, повышению активности гиалуронидаз, что ведет к деградации гелеобразной среды внеклеточной матрицы, ускоренному старению фибробластов, замедлению синтеза всех структурных молекул (протеогликаны, глюкозаминогликаны, коллагены и эластин), что приводит к ухудшению механических характеристик ткани. Помимо этого доказано, что магний-дефицитное состояние приводит к экспрессии матрикса металлопротеиназ и переводу их в активные формы, что сопровождается глубокими нарушениями свойств соединительной ткани. Повреждения сосудистой стенки при этом характеризуются значительным разрушением (деградацией) эстрацеллюлярной матрицы соединительной ткани, отеком, гипертрофией и гиперплазией интимы, истончением и фрагментацией внутренних эластических волокон, отеком, некрозом и гиперплазией средней оболочки сосудистой стенки [46]. Понятно, что, будучи задействованными в значительном числе ферментативных реакций и жизненно важных процессов в организме, магний-дефицитные состояния оказывают значительное влияние на развитие осложнений во время беременности. Известно, что при беременности суточная потребность в магнии возрастает не менее чем в полтора раза, при этом потребность организма беременной женщины в магнии нередко превышает его поступление, что позволяет изначально рассматривать беременность как состояние физиологической гипомагниемии. Установлено, что дефицит магния сопряжен с широким спектром осложнений беременности, родов и патологии плода: невынашиванием беременности, развитием истмико-цервикальной недостаточности, задержкой развития плода, преждевременной родовой деятельностью, дискоординацией родовой деятельности, повышенной частотой гестозов, нарушением развития плода, новорожденного и рядом других. С другой стороны, многоцентровые популяционные исследования свидетельствуют о значительно повышенном риске развития сердечно-сосудистых заболеваний у женщин с преждевременными родами, выкидышами, преэклампсией [47, 48]. В зарубежной литературе к настоящему времени существуют данные большого числа метаанализов по применению препаратов магния в акушерстве, свидетельствующие о положительном влиянии магния при угрозе преждевременных родов, преэклампсии [34, 36, 37, 39, 59, 69, 71]. Проведенные метаанализы показали также, что применение препаратов магния в антенатальном периоде с лечебной целью у пациенток с угрозой преждевременных родов приводит к нейропротективному эффекту и значительно снижает риск развития церебрального паралича и мозговых дисфункций у доношенных и недоношенных новорожденных. Исследование С.Р. Гурбановой (2010) показало связь дефицита магния у беременных с развитием функциональной ИЦН [49–55]. Установлено, что существует сильная положительная корреляция между уровнем магния в плазме материнской и пуповинной крови [56–58], причем в пуповинной крови его концентрация выше, что свидетельствует о наличии активной транспортной системы, обеспечивающей гомеостаз магния у плода [59, 60]. Установлена связь между уровнями магния в материнской крови и амниотической жидкости, материнской крови и тканях плаценты [61]. Для оценки распространенности дефицита магния среди беременных, наблюдавшихся в амбулаторных условиях НЦАГиП было проведено исследование уровня магния в сыворотке крови в I триместре беременности. Наши исследования показали, что из 475 обратившихся беременных в I триместре беременности нормальный уровень магния в сыворотке крови был выявлен лишь у 99 (20,8%), гипомагниемия (Mg-?0,7 ммоль/л)- у 186 (39,1%), субоптимальный уровень магния (0,7–0,8 ммоль/л) – у 190 (40%). Эти данные согласуются с последними данными А.Д. Макацария (2012), полученными в ходе наблюдательного исследования в 10 крупных городах РФ в условиях рутинной акушерской практики врачами женских консультаций. Распространенность дефицита магния у беременных по общей оценке уровня магния в плазме крови (?0,7 ммоль/л) и данным анкетирования составила 81,2% [62]. Всем обследованным нами пациенткам при выявлении магний-дефицитного состояния при беременности проводилась терапия препаратами органических солей магния в терапевтических дозировках (в расчете 200–400 мг магния Mg+2 в сутки). В результате проводимой терапии частота гипомагниемии ко II триместру снизилась до 18,9%, субоптимальный уровень магния определялся у 16,8% беременных. Дотация магнием с ранних сроков беременности сопровождалась улучшением клинической симптоматики: нормализация тонуса матки, отсутствие потребности в антиагрегантной терапии в I триместре беременности, снижение частоты угрожающего выкидыша, ИЦН, преждевременных родов, преэклампсии (неопубликованные данные). Полученные результаты согласуются с данными крупного метаанализа, обобщившего результаты семи исследований с участием 2 689 беременных женщин, где было показано, что пероральное применение препаратов магния, начатое до 25-й недели беременности, в сравнении с группой плацебо приводило к снижению частоты преждевременных родов, случаев рождения детей с низким весом, снижению потребности и продолжительности госпитализации во время беременности [63]. Логично предположить, что профилактическое применение препаратов магния, начиная с предгравидарного периода, позволит еще в большей степени улучшить исходы беременности, снизить перинатальную и постнатальную заболеваемость. Группами риска по развитию дефицита магния при беременности являются: * Беременные с метаболическим синдромом, сахарным диабетом. * Юные первородящие и первородящие после 35 лет. * Беременные после длительного применения КОК. * Беременные с экстрагенитальной (сердечно-сосудистой, почечной, эндокринной, патологией ЖКТ) патологией. * Беременные с отягощенным акушерско-гинекологическим анамнезом (бесплодие, невынашивание, преэклампсия, СЗРП, преждевременные роды, ИЦН). * Многоплодная беременность, анатомические аномалии матки. * Женщины с клиническими признаками дисплазии соединительной ткани. * Осложнения беременности (угроза прерывания, преэклампсия). До настоящего времени в России не проводилось многоцентровых популяционных исследований по оценке распространенности магниевого дефицита среди населения, несмотря на объективную потребность в этих данных (рост числа болезней соединительной ткани, воспалительных, сердечно-сосудистых заболеваний и т. п.). Современный уровень знаний и диагностических возможностей диктует необходимость и дает возможность проведения профилактических мер по предотвращению дефицита магния как на этапе подготовки к беременности, так и во время гестации, начиная с самых ранних ее сроков, что позволит оптимизировать течение и исход беременности. Литература 1. Грязнов Д.А., Мельник М.В., Осия А.О., Свиридова А.Ю., Шилов А.М. Роль дефицита магния в патогенезе метаболического синдрома // РМЖ 2008. Т. 16. № 21. 2. David W Killilea, Jeanette AM Maier. A connection between magnesium deficiency and aging: new insights from cellular studies. Magnesium Research 2008;21(2):77–82. 3. Kenji Ueshima. Magnesium and ischemic heart disease: a review of epidemiological, experimental, and clinical evidences. Magnes Res 2005;18(4):275–84 4. King DE. Inflammation and elevation of C-reactive protein: does magnesium play a key role? Magnes Res 2009;22(2):57–9. 5. Gunther T. The biochemical function of Mg 2+ in insulin secretion, insulin signal transduction and insulin resistance. Magnes Res 2010;23(1):5–18 6. Weglicki WB, Chmielinska JJ, Tejero-Taldo I, et al. Neutral endopeptidase inhibition enhances substance P mediated inflammation due to hypomagnesemia. Magnes Res 2009;22(3):167–73 7. Zhao L, Stamler J, Yan LL, et al. Blood pressure differences between northern and southern Chinese: role of dietary factors: the International Study on Macronutrients and Blood Pressure. Hypertension 2004;43:1332–7. 8. Nielsen FH. Magnesium, inflammation, and obesity in chronic disease. Nutr Rev 2010;68:333–40 9. Орлова С.В. Хелатные комплексы в нутрициологии и диетологии. М., Издание 3-е, переработанное и дополненное, 2007. С. 72. 10. Акарачкова Е.С. Магний и его роль в жизни и здоровье человека // Справочник поликлинического врача 2009. № 5 11. Недогода С. В. Лечащий врач, 06/2009 Роль препаратов магния в ведении пациентов терапевтического профиля. 12. Rosanoff A. Magnesium and hypertension. Clin Calcium 2005;15:255–60 13. Концепция развития системы здравоохранения в Российской Федерации до 2020 г. http://www.zdravo2020.ru/concept 14. Заболеваемость всего населения России в 2011 году. Статистические материалы. Москва 2012 15. Громова О.А., Торшин И.Ю. Дисплазия соединительной ткани, клеточная биология и молекулярные механизмы воздействия магния // РМЖ 2008. Т. 16. № 4. 16. Catling LA, Abubakar I, Lake IR, Swift L, Hunter PR. A systematic review of analytical observational studies investigating the association between cardiovascular disease and drinking water hardness. (J Water Health. 2008 Dec;6(4):433-42 17. Rayssiguier Y, Libako P, Nowacki W, et al. Magnesium deficiency and metabolic syndrome: stress and inflammation may reflect calcium activation. Magnes Res 2010;23(2):154–59. 18. Спасов А.А., Петров В.И., Иежица И.Н., Мазанова Л.С., Озеров А.А. Магний (значение, дефицит, лекарственные средства и биологически активные добавки к пище). 1-й Съезд Российского общества медицинской элементологии (РОСМЭМ), 9–10 декабря 2004 г., Москва. Микроэлементы в медицине. 2004. № 5(4). С. 133–135. 19. Andrea MP Romani. Magnesium homeostasis and alcohol consumption. Magnesium Research 2008;21(4):197–204 20. Unkiewicz-Winiarczyk A, Bagniuk A, Gromysz-Ka?kowska K, et al. Calcium, magnesium, iron, zinc and copper concentration in the hair of tobacco smokers. Biol Trace Elem Res 2009;128(2):152–60 21.Семиголовский Н.Ю. Дефицит магния как общемедицинская проблема // Трудный пациент, 2008. № 7 22.Takaya J, Higashino H, Kobayashi Y. Intracellular magnesium and insulin resistance. Magnes Res 2004;17:126–36 23.Takita S, Wakamoto Y, Kunitsugu I, et al. Altered tissue concentration of minerals in spontaneous diabetic rats Goto-Kakizaki rats. J Toxicol Sci 2004;29:195–9. 24.Громова О.А., Серов В.Н., Торшин И.Ю. Магний в акушерстве и гинекологии: история применения и современные взгляды // Трудный пациент 2008. № 8. 25.Сухих Г.Т., Межевитинова Е.А., Акопян А.Н., Кречетова Л.В., Зиганшина М.М. Иммунологические аспекты аутоиммунного тиреоидита и дефицит магния у женщин репродуктивного возраста на фоне гормональной контрацепции // Вопросы гинекологии, акушерства и перинатологии 2007, Т. 6. № 5 26.Ходжаева З.С., Гурбанова С.Р. Дефицит магния, недифференцированные формы дисплазии соединительной ткани и истмико-цервикальная недостаточность // Проблемы репродукции 2009. № 2. С. 97–100 27.Liao F, Folsom AR, Brancati FL. Is low magnesium concentration a risk factor for coronary heart disease? The Atherosclerosis Risk in Communities (ARIC) Study. Am Heart J 1998;136(3):480–90. 28.Kramer JH, Spurney C, Iantorno M, et al. Neurogenic inflammation and cardiac dysfunction due to hypomagnesemia. Am J Med Sci 2009;338(1):22–7 29.Rodriguez-Moran M, Guerrero-Romero F. Serum magnesium and C-reactive protein levels. Arch Dis Child 2008;93(8):676–80 30.Song Y, Ridker PM, Manson JE, et al. Magnesium intake, C-reactive protein, and the prevalence of metabolic syndrome in middle-aged and older U.S. women. Diabetes Care 2005;28:1438–44 31.Bussiere FI, Mazur A, Fauquert JL, et al. High magnesium concentration in vitro decreases human leukocyte activation. Magnes Res 2002;15:43–8 32.Libako P, Nowacki W, Rock E, et al. Phagocyte priming by low magnesium status: input to the enhanced inflammatory and oxidative stress responses. Magnes Res 2010;23(1):1–4. 33.Nasulewicz A, Zimowska W, Bayle D, et al. Changes in gene expression in the lungs of Mg-deficient mice are related to an inflammatory process. Magnes Res 2004;17(4):259–63. 34.Wolf FI, Trapani V, Simonacci M, et al. Magnesium deficiency and endothelial dysfunction: is oxidative stress involved? Magnes Res 2008;21(1):58–64 35.Lee JM, Calkins M, Chan K, et al Identification of the NF-E2-related factor-2-dependent genes conferring protection against oxidative stress in primary astrocytes using oligonucleotide microarray analysis. J Biol Chem 2003;278:12029–38. 36.Moi P, Chan K, Asunis I, et al. Isolation of NF-E2-related factor 2 (Nrf2), a NF-E2-like basic leucine zipper transcriptional activator that binds to the tandem NF-E2/AP1 repeat of the beta-globin locus control region. Proc Natl Acad Sci USA 1994;91:9926–30. 37.Yaekashiwa M, Wang LH. Nrf2 regulates thromboxane synthase gene expression in human lung cells. DNA Cell Biol 2003;22:479–87 38.Rochelson B, Dowling O, Schwartz N, et al. Magnesium sulfate suppresses inflammatory responses by human umbilical vein endothelial cells (HuVECs) through the NFkappaB pathway. J Reprod Immunol 2007;73(2):101–7 39.Nowacki W, Malpuech-Brugere C, Rock E, et al. High-magnesium concentration and cytokine production in human whole blood model. Magnes Res 2009;22(2):93–6 40.Zhou Oi, Zhou Yi, Liu Wei, et al. Low magnesium stimulated prostacyclin generation in cultured human endothelial cells. Magnes Res 2008;21(3):177–84 41.M Tam, S Gomez, M Gonzalez-Gross, et al. Possible roles of magnesium on the immune system. Europ J Clin Nut 2003;57:1193–97 42.Mazur A, Maier JA, Rock E, et al. Magnesium and the inflammatory response: potential physiopathological implications. Arch Biochem Biophys 2007;458(1):48–56 43.Rayssiguier Y, Mazur A. Magnesium and inflammation: lessons from animal models. Clin Calcium 2005;15(2):245–8 44.Хейфлик Л. Молекулы и клетки. М., 1982. № 7. С. 134–148 45.Altura BM, Shah NC, Jiang XC, et al. Short-term magnesium deficiency results in decreased levels of serum sphingomyelin, lipid peroxidation, and apoptosis in cardiovascular tissues. Am J Physiol Heart Circ Physiol 2009;297(1):86–92 46.Торшин Т.Ю., Громова О.А. Дисплазия соединительной ткани, магний и нуклеотидные полиморфизмы // Кардиология 2008. № 10 47.Janet M Catov, Chun Sen Wu, Jorn Olsen, Kim Sutton-Tyrrell, Jiong Li, Ellen A. Nohr, Early or Recurrent Preterm Birth and Maternal Cardiovascular Disease Risk. Annals of Epidemiology,2010, Volume 20, Issue 8, Pages 604-609 48.Ranthe MF, Andersen EA, Wohlfahrt J, Bundgaard H, Melbye M, Boyd HA. Pregnancy loss and later risk of atherosclerotic disease/ Circulation. 2013 Apr 30;127(17):1775-82. 49.Гурбанова С. Р. Клинико-патогенетическое обоснование акушерской тактики ведения беременных с истмико-цервикальной недостаточностью и неферренцированной дисплазией соединительной ткани. Автореферат к.м.н., М., 2010 50.Conde-Agudelo A, Romero R. Antenatal magnesium sulfate for the prevention of cerebral palsy in preterm infants less than 34 weeks gestation: a systematic review and metaanalysis. Am J Obstet Gynecol 2009;200(6):595–609 51.Costantine MM, Weiner SJ. Effects of antenatal exposure to magnesium sulfate on neuroprotection and mortality in preterm infants: a meta-analysis. Obstet Gynecol 2009;114(1):354–64. 52.Doyle Lex W. Crowther, Caroline A.; Middleton, Philippa; Marret, St?phane Antenatal Magnesium Sulfate and Neurologic Outcome in Preterm Infants: A Systematic Review Obstetrics & Gynecology 2009, 113(6):1327-1333 53.Magpie Trial Follow-Up Study Collaborative Group. The Magpie Trial: a randomised trial comparing magnesium sulphate with placebo for pre-eclampsia. Outcome for women at 2 years. BJOG 2007;114:300–09 54.Mercer BM, Merlino AA. Magnesium sulfate for preterm labor and preterm birth. Obstet Gynecol 2009;114:650–68 55.Mushtaq Ahmad Bhat, Bashir Ahmad Charoo, Javeed Iqbal Bhat, et al. Magnesium Sulfate in Severe Perinatal Asphyxia: A Randomized, Placebo-Controlled Trial Mufti. Pediatrics 2009;123(5):764–69 56.Perveen S., Altaf W., Vohra N. et al. Effect of gestational age on cord blood plasma copper, zinc, magnesium and albumin. Early Hum Dev 2002; 69 (1-2): 15-23 57.Makinde O.O., Amole F., Ogunniyi S.O. Serum copper, zinc and magnesium in maternal and cord blood at delivery. West Afr J Med 1991; 10 (2): 168-170 58.Riaz M., Porat R., Brodsky N.L., Hurt H. The effects of maternal magnesium sulfate treatment on newborns: a prospective controlled study. J Perinatol 1998; 18 (6): 449-454 59.Lukacsi L., Lintner F., Zsolnai B., Somogyi J. Magnesium transport in human pregnancy (magnesium content of human gestation tissues and tissue fluids). Acta Chir Hung 1991; 32 (3): 263-268 60.Lukacsi L., Lintner F., Gimes G. et al. Magnesium content of human myometrium and placenta during various stages of gestation, and of different body fluids at term. Magnes Res 1993; 6 (1): 47-52 61.Chazan B., Kowalska B., Pietrasik D., Jarosz I. Effect of vitamin/mineral supplementation on calcium, magnesium and iron levels in amniotic fluid and serum taken from women during first half of pregnancy. Ginekol Pol 2001; 72 (12): 993-996 62.Макацария А.Д., Бицадзе В.О., Хизроева Д.Х., Джобава Э.М. Распространенность дефицита магния у беременных женщин. Вопросы гинекологии, акушерства и перинатологии., 2012, том 11, №5 63.Верткин А.Л., Ткачева О.Н., Мурашко Л.Е., Ткачева О.М., Клеменов А.В. Обмен магния и терапия магнеротом при гестозе // Фарматека 2005. № 2(98). C. 13–19 Информация об авторе: Фофанова Ирина Юрьевна – кандидат медицинских наук, научно-поликлиническое отделение ФРУ НЦАГиП им. В.И. Кулакова. E-mail: fofanova55@mail.ru *Источник: * журнал «Медицинский совет» №5, Часть 2, В поликлинике (2013)