Или зачем один мужик в роддом ходил
— Я был на совместных родах! — часть моих знакомых молодых отцов говорят это с гордостью.
Я тоже был на совместных родах. Пишу не чтобы похвастаться, а потому что обещал нашей акушерке честно рассказать об этом мероприятии.
— Когда папаша тут падает в обморок, а тут как раз роды, все при деле, всем некогда, нам остается его только ногами в уголок отпихнуть, чтоб не мешал, — рассказывала Надежда Леонидовна. — Потом уже можем и в порядок привести.
ЖЕНСКАЯ ЗОНА
Я даже не помню, как и в какой момент мы решили рожать вместе. Это возникло как-то само по себе — раз все вместе, то и ребенка на свет производить тоже. Так что роддом сразу искали такой, чтобы можно было все сделать вдвоем. Географически самым удобным оказался роддом №11 в Бибирево. Договориться о совместных, или как их еще называют «партнерских», родах оказалось несложно. Надо было только пройти собеседование у главврача — Татьяне Овешниковой. Как ни странно, денег просить и туманно намекать на всякие «обстоятельства» никто не стал. Посмотрели карту жены и мои анализы.
— А что вы будете делать во время родов? — серьезно спросила меня главврач.
— Под ногами путаться и врачам мешать, — отшутился я.
Мне наказали изучить матчасть, найти в Интернете и проштудировать «курс молодого бойца», после чего на «обменке» поставили какую-то закорючку и стали прощаться.
Все началось утром в воскресенье. В Интернете пишут, что спешить никуда не надо — если воды отошли, то еще несколько часов в запасе, в принципе, есть. Поэтому спокойно собрались, упаковались, загрузились в машину и поехали.
Знаете, более бесполезного и нелепого существа, чем пришедший в роддом рожать вместе с женой будущий счастливый отец, просто не бывает.
Первые полчаса я бегал между приемным отделением и машиной — то относил одежду и обувь, то приносил забытый на сиденье пакет с чем-то важным. Одно хорошо — покурил с запасом. Тут ведь как пойдет — неизвестно.
Может, и через час все закончится, а может и до глубокой ночи затянется.
А там вроде как выпускать никуда не будут.
«Роды — процесс долгий», — объясняет врач Игорь Лешко.
Быстро прохожу через приемное отделение. Одна сильно беременная тихо охнула и запахнула халатик, другая — тоже голая — нырнула за какую-то ширму. Затем переодеваюсь в специальной комнате в выданную хирургическую пижаму и иду наверх — в родильное отделение.
Коридор, по обе стороны десятка два индивидуальных боксов. Чем-то напоминает больницу, где снимали «Доктора Хауса». Многие боксы пока свободны, только в одном на кресле лежит пока еще беременная роженица, а рядом с ней стоит акушерка.
— Давай! Давай! Давай! Еще разок! Давай! — как тренер у лыжной трассы кричит доктор. — Еще давай! Выдохнула!
— Ой-ой-ой… — не в такт отвечает медику ее подопечная.
Наш бокс оказывается рядом с тем, где рожают «по-биатлонному». Жена лежит на кровати-трансформере, а я — осматриваюсь. Стенки, как это часто бывают в больницах, прозрачные — то есть до метра где-то они сплошные, а дальше — окно во всю ширину.
— Ты сюда вот садись спиной к окну, чтобы женщин не смущать, — разворачивает меня спиной к рожавшей соседке акушерка. — Нервы слабые? От крови сознания не теряешь?
Я в родбоксе. За спиной в соседнем боксе ребенка уже родили.
На ближайшие пять часов акушерка Надежда Леонидовна становится нашим спутником, собеседником, гидом-экскурсоводом, аниматором и все прочим. Иногда она ненадолго отлучается, а так — почти все время с нами. Схватки идут, но как-то вяло, надо просто ждать и не дергаться. По-моему, здесь бы вполне обошлись и без меня.
За это время соседка благополучно разрешилась, провела положенные два часа под наблюдением и вместе с ребенком отправилась в отделение.
— У нас где-то по двадцать родов в день, почти каждый час, сейчас народу мало, — Надежда Леонидовна смотрит в окно. — Хотя такая погода… К вечеру будет битком.
По ощущениям все очень напоминает маленький аэропорт, в котором ты ждешь вылета своего отложенного на неопределенное время рейса. Хочешь — дергайся. Хочешь — расслабляйся и балагурь. Все равно ничего изменить не получится.
ПЯТЬ — БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЛОВИНА ОТ ДЕСЯТИ
Время от времени заходит врач. Игорь Богданович Лешко все строже смотрит на часы и на аппарат КТГ, считающий силу схваток, что-то шепчет про себя.
— Что-то не так? – спрашиваю, чтобы хоть как-то оправдать свое присутствие.
— Мы немного отстаем от графика, надо наверстывать, — озабочено говорит он. — Родить надо за 12 часов с момента, как отошли воды. У нас тут уже скоро цейтнот начнется. Так что давайте догонять. Для начала — поставим эпидуральную анестезию.
Появляется анестезиолог с помощницей и здоровой иглой. Через нее загоняет в позвоночник жены катетер. Зрелище не очень приятное, но приходится терпеть. Раз уж я на эту авантюру согласился. Когда поставили эпидуральную анестезию, дело пошло быстрее. А дальше все вдруг резко ускоряется. Схватки, если верить прибору, становятся раза в два сильнее. Заглядывает доктор, щупает что-то внутри жены.
— Пять есть, давайте готовится, — быстро кидает акушерке.
— Чего пять? — влезаю я.
— Раскрытие шейки матки, — объясняет Надежда Леонидовна. — Всего должно быть десять сантиметров, но в акушерстве пять — это намного больше, чем половина от десяти. Так что сейчас начнется, отойди в сторонку, не мешай.
В нашем родбоксе внезапно становится тесно. Прибежала симпатичная врач-неонатолог, несколько сестер, вернулся анестезиолог с помощницей, Надежда Леонидовна начала трансформировать кровать в подобие операционного стола. У жены сбивается дыхание, каждая схватка — с мучительным стоном.
— Давай, давай, давай! — говорю ей я, пробившись куда-то к уху супруги, повторяя команды утренней акушерки. — И дыши, просто дыши!
— Командовать здесь буду я! — резко одергивает Надежда Леонидовна. — Помоги лучше бахилы жене одеть.
Схватки сменяются потугами, жена цепляется в мою руку. Врач что-то утешительное приговаривает, периодически нажимая на пришедший в движение живот.
— Иди, посмотри, вон голова твоей дочки! — говорит доктор.
Заглядываю между ног. И среди крови, слизи и всех остальных анатомических подробностей вижу лохматую макушку. Правда, слегка деформированную.
— У нее волосы темные! — тут же сообщил я жене, которая пока ничего увидеть, естественно, не могла. — Доктор, а почему голова такая неровная?
— Так и должно быть, сейчас родится, и все кости встанут на место.
Сам момент рождения я буквально проморгал — он оказался совсем коротким. Раз — и девочка на руках у акушерки. Два — ее чем-то протирают. Три — мне вручают ножницы и показывают, где перерезать пуповину. Все, дело сделано.
Марьяна Алексеевна родилась!
Марьяна Алексеевна родилась!
Фото: Алексей Дуэль
ОТЦОВСТВО И ДЕТСТВО
Когда я вышел из роддома, на улице было уже темно. Роды заняли весь
недлинный февральский световой день. Я шел и понимал, что ничего такого
не чувствую. То есть здорово, что все прошло успешно, что мама и дочка
здоровы, что все получилось. Но ощущения сделанного дела почему-то не было.
Появилось оно в день выписки. Когда мама и маленький комочек новой жизни вернулись домой, а в мусорном ведре появились первые использованные подгузники.
— Скажи, а зачем я тебе был нужен в роддоме? — спросил я вечером у жены.
— Помнишь, ты мне сказал: «Дыши! Просто дыши»? Вот для этого. Я тогда растерялась и ничего не могла понять. А ты сказал, я стала так делать, и все в итоге получилось хорошо. И еще знала, что врачи меня не бросят — ведь ты рядом.
Я себе во время родов ничего нового не доказал. Я и так знал, что не боюсь крови, что не брезгливый, что могу себя контролировать. И главное, что я смог сделать — помог одному любимому человеку произвести на свет другого любимого человечка.
Первое кормление — теперь можно и перекусить.
Фото: Алексей Дуэль
В общем, муж на родах нужен только как моральная помощь жене. Главное, чтобы врачам не мешал излишней заботой и нервностью. Я не уверен, что могу кому-то посоветовать поступить так же — пойти рожать вместе. Но если желание и моральные силы есть — почему бы нет?
Дочка растет, развивается, радует нас и нареканий у врачей пока (тьфу-тьфу-тьфу) не вызывает. Уже начала улыбаться и понемногу агукать.
Источник: kp.ru
