Где взять хорошего врача

Почему в России почти невозможно стать хорошим врачом

По нацпроекту «Здоровье» в 2006-2009 годах государство выделило почти 574 млрд. рублей дополнительно к текущему бюджетному финансированию. В ноябре 2010 года Путин говорил, что в ближайшую трехлетку запланировано дополнительно к бюджету потратить еще один триллион (!) рублей, (если быть точным, то 1 трлн. 12 млрд. рублей.) Власти гордятся, есть реальная отдача от вложенных денег: смертность снижается.
И, на первый взгляд, кажется, что все и правда хорошо. Но я постараюсь объяснить, что мы ни на шаг не отошли от пропасти.
Мы идем туда, и никакие обещанные деньги не помогут нам не рухнуть в эту самую пропасть. Вдумайтесь, пройдет еще пять-десять лет, и вы сможете получить нормальную медицинскую помощь только в нескольких учреждениях в стране. И главная беда, что поначалу это будет совершенно незаметно.  Врачей будет по-прежнему немало, и работать они будут по-прежнему везде.
Но людей, которые будут действительно уметь лечить, почти не останется.
И проблема не в том, что нет медицинского оборудования (теперь оно есть). Все время, пока власти решали, как сделать ремонт в больницах, купить новые машины «Скорой», операционные, лекарства и. т. д., наконец, как поднять врачам зарплату, они упускали самое главное – кто будет учить этих самых врачей. И вот теперь я ответственно говорю. Сейчас – никто.
Несколько лет назад я работал журналистом. Потом закончил медучилище и пошел работать медбратом в реанимацию, в клинику кардиологии университетской больницы 1-го Московского медуниверситета. Одновременно с этим поступил в Московский медико-стоматологический университет и нынче учусь в нем на третьем курсе. Поэтому я знаю, о чем говорю. Хорошо обученный врач в крайнем случае сможет работать и без оборудования. А навороченный аппарат без спеца будет стоять памятником нашей глупости.
Все эти годы государство вкладывает деньги не в то место.
Медицинские вузы критикуют. То якобы академик Володин мертвых душ в университет, где служил ректором, напихал, то журналисты обнаружили школьника, вместо которого сдавали ЕГЭ другие люди, поступившим в мой институт. Еще в начале этого года я в одном из журналов прочитал заметку о коррупции в медицинских вузах. Текст был сделан из прямой речи студентов о том, что экзамены у нас сдают при помощи взяток и какие после этого из нас врачи. Обиделся. Я никому никаких взяток не плачу, мои одногрупники тоже. У них нет денег на взятки, это в большинстве медсестры и фельдшеры, которые пошли учиться дальше. Правда, я на вечернем факультете. Что происходит на дневном, куда идут вчерашние школьники, не знаю.
Зато знаю другое: даже если ты усердный студент, про коррупцию не слышал и стараешься, хорошим врачом сможешь стать, только разорвав задницу пополам. Сам учись. Государство стало это делать по формальному признаку.
В прошлом году мы сдали анатомию. У нас была пара трупов на весь поток (около 400 человек). Поэтому о препарировании мы только слышали. Никто не даст вам прикоснуться к материалу, от которого и так почти ничего не осталось. В одном из семестров анатомию у нас преподавал человек, который едва сам ее знал. На занятиях по физиологии мы вместо проведения опытов смотрим кино про эти опыты. Кино снято в 60-80 годах прошлого века. На гистологии мы смотрим ткани животных. А они несколько отличаются от человеческих. На микробиологию нам оставили семинар –полтора часа в неделю (а это все-таки наука о микроорганизмах, к которым относятся вирусы с бактериями; согласитесь, что врач про них должен немного знать, а?)
Многие учебники, которые нам выдают, изданы 30-40 лет назад. Они устарели. Но все же они лучше, чем то, что издается в последнее время.  Это отдельный разговор: большинство современных российских учебников содержат в себе ошибки, они сумбурно написаны, неполны и непонятны.
Конечно, не все так ужасно, как-то мы выкручиваемся.
Мой одногрупник незаконно пристроился в морг неподалеку от своего дома.  Ходил, смотрел, как патологоанатомы вскрывают трупы, учился. Мне вообще повезло: я работал в клинике, которую возглавляет профессор Сыркин, выдающийся современный кардиолог. И врачей в эту клинику он принимает на работу сам, поэтому они высочайшей квалификации. И у них можно все спросить, они не ленятся объяснять. По нейроанатомии я могу задавать вопросы таким же врачам из клиники нервных болезней.
Но вот что. Профессору Сыркину 81 год. Блестящему современному биохимику Березову под 90. Великолепному хирургу, академику Черноусову (он заведует кафедрой хирургии в первом меде) – 80. Я могу долго так перечислять. И очень небольшое количество их учеников преподает: во врачебной профессии преподавание нынче самое низкооплачиваемое и непрестижное занятие. У кого будут спрашивать непонятное студенты через несколько лет? Особенно те, кто не работает по время учебы по специальности. А их 90 процентов.
Исправить систему образования (в том числе и медицинского) пытаются.
На подходе образовательные стандарты третьего поколения. В них, на мой взгляд, много разумного. В системе подготовки врачей упор делается на клинические дисциплины, и это здорово. Но изменение стандартов – все же теория. А на практике – где брать педагогов? Сейчас начинают преподавать люди, которые сами учились в расцвет бардака – в середине девяностых.
Нет сомнений, надо перестать с остервенением закупать компьютерные томографы и прочий медицинский дорогостой. Тем более, что все жалуются на запредельный уровень коррупции в этом деле (запредельный, это по русским меркам, напомню, если больше половины бюджета уходит куда-то).  Переложите деньги, пригласите работать к нам лучших наших и западных педагогов. Не надо во все вузы, хотя бы по одному на федеральный округ.
Более того, есть готовое решение на ближайшее время, которое почти ничего не будет стоить. Оно (это решение) даст нам возможность перевести дыхание, и исправить ситуацию более кардинально.
Я получаю второе высшее образование. В первом институте (дело было еще в СССР) у меня был руководитель курса. В творческих вузах и сейчас такое есть. Слышали, наверное: в школе-студии МХАТа курс набирает Табаков, например. Так вот, абсолютно ничто не мешает сделать тоже самое в медицинском вузе. В практическом здравоохранении пока еще работает некоторое количество вменяемых людей. Их надо позвать к нам руководить курсами. Чтобы у каждой группы студентов был «мастер», у которого можно спросить все. Который будет следить за реальной успеваемостью. К которому можно ходить в клинику. В моем первом институте большинство знаний и рабочих привычек давал именно «мастер». Понятно, что в медицинским вузе это не решит всех проблем. Но повторю, это позволит избежать катастрофы в ближайшее время, даст возможность изменить подход.  Есть только одно «но». Придется (и это совершенно необходимо) резко поднять планку знаний английского языка на момент приема в институт. То есть школьник должен владеть английским на уровне, достаточным для свободного чтения учебника, потому что в этой области у нас улучшить быстро ничего нельзя.
Источник:www.gazeta.ru

Tags:

Комментариев пока нет.

Добавить комментарий


About Беркегейм Михаил

Я родился 23 ноября 1945 года в Москве. Учился в школе 612. до 8 класса. Мама учитель химии. Папа инженер. Я очень увлекался химией и радиоэлектроникой. Из химии меня очень увлекала пиротехника. После взрыва нескольких помоек , я уже был на учете в детской комнате милиции. У меня была кличка Миша – химик. Из за этого после 8 класса дед отвел меня в 19 мед училище. Где меня не знали. Мой отчим был известный врач гинеколог. В 1968 году я поступил на вечерний факультет медицинского института. Мой отчим определил мою профессию. Но увлечение электроникой не прошло, и я получил вторую специальность по электронике. Когда я стал работать врачом гинекологом в медицинском центре «Брак и Семья» в 1980 году, я понял., что важнейшим моментом в лечении бесплодия является совмещение по времени секса и овуляции. Мне было известно, что овуляция может быть в любое время и несколько раз в месяц. И самое главное, что часто бывают все признаки овуляции. Но ее не происходит. Это называется псевдоовуляция. Меня посетила идея создать прибор надежно определяющий овуляцию. На это ушло около 20 лет. Две мои жены меня не поняли. Я мало времени уделял семье. Третья жена уже терпит 18 лет. В итоге прибор получился. Этот прибор помог вылечить бесплодие у очень многих женщин…