Смерть в «Колыбельке»

В гибели малышей подозревается частная акушерка, принимавшая роды на дому Ирина Тумакова (Санкт-Петербург)
В Петербурге дошло до суда громкое уголовное дело о родах на дому. Против так называемого Центра родительской культуры «Колыбелька» выступают девять женщин. Для них роды обернулись кошмаром: шестеро детей погибли, еще трое были искалечены. Однако акушерка Елена Ермакова не испытывает раскаяния: у нее другая задача — замести следы.
Рожать ребенка в стационаре, где, случись что, ему и матери окажут помощь, или рискнуть, выбрав уют «домашних родов», — решать родителям. Многие верят: домашние роды — это ради будущего малыша. Есть спрос — есть предложение. И так появилась у нас целая армия желающих снять побольше денег с мамочек, запуганных «страшилками» про роддома.  Наша история — о женщинах, которые хотели, чтобы их дети были здоровы, чтобы комфортны и радостны были самые первые минуты жизни крох. Они пришли в так называемый Центр родительской культуры «Колыбелька» и отдали себя в руки его создательницы — акушерки Лены Ермаковой.
В роддоме малыша бы спасли
Ольга Васильева: «Ермакова орала, пока меня таскали с дивана на пол».  «Когда в женской консультации я сказала, что собираюсь рожать дома, врач пыталась меня отговорить. Но в «Колыбельке» Ермакова убеждала: «В роддомах бывает всякое, а у нас все будет как надо!» По совету Ермаковой я не пошла на последнее УЗИ, она говорила — вредно.  Поэтому только во время родов выяснилось, что ребенок идет тазом. Да, это осложнение, но в роддоме малыша спасли бы.  Схватки уже длились часов десять, но родить я не могла. Ермакова велела мне походить, поприседать. Потом стала колоть какой-то препарат… На минуту мне показалось, что все пошло как надо, но тут по виду Ермаковой я догадалась: случилось что-то страшное. Стало понятно, что нужно вмешательство акушера, что самим нам с ребенком не справиться. Лена орала, и под ее крики ее муж и мой таскали меня с дивана на пол».  Когда для Ольги закончился этот кошмар, начался другой: ее ребенок погиб при родах. Позже эксперты назовут причину: перелом основания черепа, причиненный при неумелом родовспоможении.  Именно с Ольги Васильевой началось «дело «Колыбельки».  — Травмы были такие, что ребенок не мог получить их в утробе, — рассказывает Оля. — Меня вызвали в прокуратуру как подозреваемую в убийстве.
Она рассказала на допросе обо всем, что происходило в стенах Центра. А потом начала искать других, таких же, как она, пострадавших женщин.  Ольга Гончаренко: «В роддоме сказали: непонятно, как ваш сын вообще выжил».
«Моему ребенку уже после Ермаковой врачи сумели спасти жизнь. Но не здоровье. Он не может сам себя обслуживать, не говорит, не понимает, что ему говорят. У него — детский церебральный паралич.  Беременность у меня была почти идеальная. А роды очень тяжелые. Схватки продолжались трое суток. Потом я узнала, что могло быть и дольше — пока ребенок не погиб. Потом вторые роды были такие же, только в роддоме.  Поэтому младшая дочка, слава богу, здорова.  А с первым… У Ермаковой я не могла родить трое суток. Она настаивала: в роддом ехать не надо. Но за это время ребенок наглотался мекония и родился с воспалением легких. Тут уж мы перестали слушать Ермакову и поехали в роддом. Дорога заняла два часа, а счет шел на минуты. В реанимации мне сказали: непонятно, как он остался жив.
Конечно, дай бог каждому ребенку жить в такой любви, как наш. Только ему и самому тяжело. Мы-то кое-как научились с этим жить, а вот он… Кто знает, что у него в головочке?»
Экспертиза показала: в роддоме Ольге и малышу не пришлось бы мучиться трое суток, врачи помогли бы ему родиться здоровым.  Анна: «Лена сунула мне таблетку и велела никому о ней не говорить».  «Мне врачи говорили, что требуется кесарево, но очень хотелось родить самой. Ермакова убеждала: ерунда, в роддоме будет только хуже.  Когда у меня начались схватки, мама сразу вызвала к нам Ермаковых. Они приехали и сунули мне в рот какую-то таблетку. Лена велела никому о ней не говорить. Оказывается, эта таблетка должна была остановить схватки. Но схватки просто ослабли. И двое суток я не могла родить. Уже сама понимала, что что-то не так, просила вызвать «скорую». Но Ермакова твердила, что все так и должно быть. Мои близкие все-таки настояли на том, чтобы ехать в стационар. Этим они спасли нас с малышом: у него уже не было пульса, у меня началось тяжелое воспаление».
Сейчас Аниному сыну шесть лет. Здоровый и веселый парень.
Катя: «Именно врачи спасли мне жизнь и возможность иметь детей».  «Не собиралась я рожать дома. Нашла хороший роддом, договорилась с акушеркой. Но случилось так, что она оказалась в отпуске, а у меня срок подошел. Позвонила Ермаковой. Она говорит: «Приезжай, я тебя осмотрю, будешь рожать у меня. Через неделю».
На третий день воды стали отходить. Ермакова меня убеждала: воды обновляются, а с ребеночком все в порядке. На четвертые сутки я уже сама понимала — рожаю. Ермакова дала мне таблетку, чтобы остановить схватки.  Потом за ночь трижды колола баралгин, чтобы я спала.
Последний день у Ермаковых помню как в тумане. Помню, что предложила:
«Давай я в роддом поеду!» Лена запричитала: ты не волнуйся, если даже понадобится реанимация — мы все умеем. Слово «реанимация» меня, помню, сильно резануло.
В роддом меня отвезли, когда уже было поздно. Ребенок, оказывается, был мертв уже несколько дней, а у меня начался сепсис. Но врачи спасли мне жизнь, а главное — возможность иметь детей».  Как показала экспертиза, ребенок умер в те дни, когда над ним причитала акушерка Ермакова — вместо того чтобы отправить Катю в стационар.
«Далеко не у каждой соглашусь принять роды»
Основатели «Колыбельки» супруги Елена и Алексей Ермаковы — акушерка и инженер — не называют свое детище роддомом. Официально это Центр родительской культуры — заведение, где будто бы лишь готовят к родам.  Обещают научить будущих родителей правилам зачатия, основам физиологии, методам грудного вскармливания и психологии детства плюс бассейн, баня.  Вроде бы все — в рамках невинного ликбеза.  Лена Ермакова сразу отказалась обсуждать обвинения в свой адрес. Но при этом не забыла попиариться.
— Интеллект и тело женщины должны быть готовы к родам, тогда она сможет родить вообще без посторонней помощи, — вещала мадам Ермакова. — Уровень подготовки женщин в нашем центре такой, что они могут рожать где угодно и с очень хорошим результатом!
Когда-то была на телевидении реклама — одна из самых дебильных: «И к врачам ходить не надо, организм сам знает!» На этом железобетонном невежестве сделала себе состояние армия «врачевателей». Так что Ермакова не изобрела примуса.
— И дома с вашей помощью тоже можно родить? — вкрадчиво интересуюсь у нее.  — Далеко не у каждой соглашусь принять роды, — «покупается» хозяйка «Колыбельки». Но тут же спохватывается: — Я роды не принимаю, это моя принципиальная позиция! Я могу только помочь женщине, а рожает она сама!  Конечно, теперь, когда «суд да дело» в самом прямом смысле, Ермаковы открещиваются от самодеятельных родов: у «Колыбельки» отродясь для этого не было лицензии. Но вот несколько лет назад заведение гордо информировало на своем сайте: «Днем своего рождения мы считаем 1 апреля 1992 года, день, когда Лена приняла свои первые домашние роды, что… вселило в нас уверенность в правильности выбранного пути».  О том, что «колыбелькины» акушерки готовы принять роды на дому, женщины узнавали на занятиях по «родительской культуре». Весьма недешевых: Ольга рассказывает, что за полгода потратила в «Колыбельке» порядка тысячи долларов.
— Это теперь я понимаю, что могла за те деньги найти и роддом отличный, и консультацию, и врача, — вздыхает она.
Но будущие мамы, радуясь желанной и долгожданной беременности, хотели знать как можно больше и готовы были платить. Госпожа Ермакова их в этом стремлении всячески поддерживала.
— Отзывы были положительные, иначе я бы никогда к ним не обратилась, — словно оправдывается Катя. — Мне говорили, что курсы очень «продвинутые», а в женской консультации все по старинке.  Ольга Гончаренко о себе говорит: «Я — человек практичный». Она верила в официальную медицину, но хотела, как и другие, выяснить для себя больше, чем расскажет усталая доктор в консультации.  — Рожать дома? И мысли такой не было, — грустно улыбается Ольга. — Ребенок был очень желанный и долгожданный. Мы с мужем весь интернет облазили, все роддома объездили — искали получше.
«Спецподготовка»
Родить под руководством Ермаковых стоило от 20 до 26 тысяч рублей, так что безумием со стороны владельцев центра было бы упустить будущую мамашу, отдав ее роддому. Любознательных беременных надо было во что бы то ни стало удержать в «Колыбельке». И с первых лекций велась обработка.  Женщин приучали к мысли, что в роддомах — садисты и вредители, а друзья только в «Колыбельке». Параллельно среди клиенток центра активно распространялись дорогостоящие биодобавки с рекомендацией пить их вместо назначенных врачом препаратов. «Видимо, она зарабатывала еще на их распространении», — предполагает Катя. Женщины послушно принимали ермаковские «БАДы», отказываясь от назначений врача. Бдительность их притупило еще вот что: акушерка Ермакова тоже называет себя врачом.  Правда, после училища она все-таки получила высшее медицинское образование… В частном мединституте. А вот это уже пациенткам знать незачем.
— У нас, говорили нам в центре, только благодарности и полторы тысячи принятых родов, — рассказывает Ольга Гончаренко. — Я-то не понимала, что «благодарности» — это в тех случаях, когда женщина везде бы родила, а все случаи осложнений просто не афишируются.
Ольга Васильева: «Она предложила закопать мертвого ребенка».  «Мне кажется, Лена поняла, что ребенок родился со сломанной шеей. Но все, что ее волновало, — чтоб никто не узнал о ее участии. Она вдруг предложила: «Хочешь, унесем его и тихонько закопаем? У нас так делают многие и не имеют никаких проблем». Я поняла, что этого нельзя делать: как я скажу в консультации, где ребенок?»
Ольга Гончаренко: «Неужели она и добивалась, чтоб малыш умер?» «Мой малыш родился живым, но еле дышал. Ермакова стала убеждать нас с мужем: не надо больницы, я сама все сделаю! Мы теряли драгоценное время, пока она продувала малышу легкие. Но муж настоял на роддоме. Неужели она просто добивалась, чтоб ребенок умер?»
Катя: «Она на роддом согласилась только потому, что поняла — сейчас будет не только мертвый ребенок, но и я».
«То, что малыш мертв, выяснилось уже в роддоме. С Ермаковых взятки гладки.  Меня тогда потрясло олимпийское спокойствие Лены. Она ведь за два дня уже знала, что ребенок мертв! Помню, она не могла прослушать его сердцебиение.  А мне сказала, что аппарат сломался. Мне кажется, она до последнего надеялась сделать все шито-крыто. А на роддом согласилась потому, что поняла — сейчас будет не только мертвый ребенок, но и роженица».
Важно не где рожать, а с кем
Один из самых опытных питерских гинекологов, доктор медицинских наук Павел Кротин, говоря о практике «домашних родов», начал резко: «Только абсолютно безграмотный и безответственный врач может посоветовать это женщине!» Доктор не имел в виду, что домашние роды исключены как явление.
— Я вполне допускаю такую возможность, — говорит он. — Вопрос в том как.  Если у женщины есть возможность поставить под окнами «скорую помощь» с бригадой реанимации и необходимым оборудованием — пусть рожает дома. Но много ли у нас таких рожениц? Акушерство тем и коварно, что осложнение может возникнуть в любую минуту, на фоне полного благополучия, процесс может пойти непредсказуемо, и помощь потребуется мгновенная».  Впрочем, кое-что из того, что мадам Ермакова напевала женщинам в «Колыбельке», доктор подтвердил: да, в других странах бывает, женщины рожают дома. Но! В Финляндии «скорая» максимум за шесть минут доставляет роженицу в стационар, где ей окажут экстренную помощь. В Испании власти требуют, чтобы машина дежурила у дома роженицы. Припомнит ли кто случай, чтобы наша «скорая» за шесть минут прибыла на вызов и доставила пациента в больницу?
У нас любят судачить о корпоративной солидарности медиков. Да, критиковать коллегу в присутствии пациента у врачей считается дурным тоном. И это правильно. Это не «круговая порука», а нормальная этика. Поверьте, друг другу медики выскажут все что полагается. Но нельзя лишать больного веры даже в одного врача. Верить он должен, хотя бы чтобы выздороветь. А не потому, что доктору так проще. Что бывает, когда врачам перестают верить?  Именно об этом истории «колыбелькиных» женщин. Сколько еще пострадавших не решились рассказать о себе открыто? Бог весть.  — Мы — это «верхушка айсберга», — уверена Ольга Васильева. — Рассказать о себе такое? Кругом станут говорить: мол, дура, сама виновата, так и надо… А многие из тех, кого я спрашивала, твердили: хочу все забыть, не могу вспоминать.
Источник: IZVESTIA.RUРоды от природы

Комментариев пока нет.

Добавить комментарий


About Беркегейм Михаил

Я родился 23 ноября 1945 года в Москве. Учился в школе 612. до 8 класса. Мама учитель химии. Папа инженер. Я очень увлекался химией и радиоэлектроникой. Из химии меня очень увлекала пиротехника. После взрыва нескольких помоек , я уже был на учете в детской комнате милиции. У меня была кличка Миша – химик. Из за этого после 8 класса дед отвел меня в 19 мед училище. Где меня не знали. Мой отчим был известный врач гинеколог. В 1968 году я поступил на вечерний факультет медицинского института. Мой отчим определил мою профессию. Но увлечение электроникой не прошло, и я получил вторую специальность по электронике. Когда я стал работать врачом гинекологом в медицинском центре «Брак и Семья» в 1980 году, я понял., что важнейшим моментом в лечении бесплодия является совмещение по времени секса и овуляции. Мне было известно, что овуляция может быть в любое время и несколько раз в месяц. И самое главное, что часто бывают все признаки овуляции. Но ее не происходит. Это называется псевдоовуляция. Меня посетила идея создать прибор надежно определяющий овуляцию. На это ушло около 20 лет. Две мои жены меня не поняли. Я мало времени уделял семье. Третья жена уже терпит 18 лет. В итоге прибор получился. Этот прибор помог вылечить бесплодие у очень многих женщин…