Ответить за нее теперь придется по суду. А по совести?
— Моя дочь очень беспокоится, она услышала по радио рекламу о том, что в клинике, возглавляемой Карловым, снова собираются делать операции на позвоночнике,- с тревогой сообщила мне мать Лили. Она боится, что кто-то еще повторит ее судьбу.
И тогда я отправилась в клинику, которая теперь называется иначе, чем семь лет назад, когда с Лилей случилась трагедия. Но только через шесть лет суд принял решение о защите прав пострадавших…
Трагедия или статистика?
Первой жертвой стала сорокасемилетняя Галина Моисеенко. Эта симпатичная женщина с детства была вынуждена носить корсет и заниматься лечебной гимнастикой. Что не мешало ей вести активную жизнь и увлекаться танцами, удачно выйти замуж и родить дочь. Но после родов началось искривление позвоночника, приведшее сначала к появлению горба, а потом к прогрессирующим болям в позвоночнике.  Когда Галина в 1994 году обратилась за помощью в центр восстановительной травматологии и ортопедии в Томске, ее обнадежили, что спасение не за горами. Надо только провести операцию по вживлению эндокорректора — то есть прикрепить металлическими крючками к позвоночнику два стержня, способных выпрямить позвоночный столб. Правда, опытный хирург, мастер подобных операций новосибирец Байдин только что покинул центр, не сработавшись с директором.  (Характер у Анатолия Карлова действительно непростой.)
— Да ведь на нем свет клином не сошелся, — убеждали пациентку.
— У нас теперь работает профессор из Новокузнецка.
— Честно говоря, я сам был обманут, — признает сегодня Карлов.  — У меня не было полной информации, и я считал Савченко большим мастером. Но результаты его работы для меня самого стали шоком.
После операции, длившейся шесть часов, Галина больше не встала.  Паралич ног с расстройством функций тазовых органов. Ее супруг решил искать справедливости в суде.
А в это время искать помощи в центре восстановительной травматологии и ортопедии пришла мама 13-летней Лили Быковой.
— Для нас в то время вероятность того, что у нашей девочки
может появиться горбик, казалась страшной, — вспоминает Зульфира
Габидуловна, — Лиля у нас росла подвижной, серьезно занималась
плаванием, и мы решили сделать все, чтобы избежать дальнейшего
искривления позвоночника. Я обращалась в больницы Томска, искала
лучших специалистов. Другие варианты мне показались слишком
рискованными. Анатолий Викторович Карлов меня убедил, что поскольку
их центр принадлежит системе Академии наук, все материалы импортные,
то все будет хорошо. Тем более что у Лили гибкий молодой
позвоночник.
Через день после операции эндокорректор пришлось удалять, потому что девочка перестала чувствовать ноги. Она оказалась парализованной точно так же, как Галина Моисеенко.
«Этот суд меня не интересует»
Сегодня уже и не подсчитать, сколько судебных процессов состоялось по результатам этих печальных историй. За ними внимательно следили родственники еще пяти пострадавших от подобных операций, правда, без столь трагического исхода. Они заплатили немалые деньги, прошли через несколько операций и остались с…  искривленными позвоночниками.
— Я не понимаю, — возмущается сегодня Анатолий Карлов, — почему журналисты так интересуются именно этими случаями. В любой работе возможны ошибки. Без них не бывает врачебной практики. Но ведь мы вылечили и вернули к нормальной жизни сотни пациентов, почему вы о них не рассказываете?
Но ведь неудачи следовали одна за другой, пока Савченко не запретили делать подобные операции. Разве не так? Удачные же операции относятся совсем к другой области хирургии — вживлению искусственных суставов. А к операциям на позвоночнике в Томске пытаются вернуться только сегодня.
По словам Зульфиры Габидуловны, для них с дочерью не менее шоковым, чем сам паралич, было явное изменение отношения к ним со стороны медиков. Им стало ясно, что от них пытаются избавиться.  Формальным объявлением войны стало письмо Лили к директору Карлову, в котором впервые были обозначены все требования материального характера по оплате содержания и дальнейшего ежегодного лечения девочки в Крыму. Карлов оскорбился тоном письма. «Вы сами перешли Рубикон», — заявил он и категорически отказал в помощи.
И медики вступили с ними в длительное многолетнее сражение.
— Участвуя в этих длительных судебных процессах, я ловил себя
на том, что ни за что не стал бы доверять здоровье такой медицине.  Ни свое, ни своих близких,- говорит начальник юридического отдела областного антимонопольного управления Игорь Бутенко. — Не берусь оценивать их профессионализм. Но должна же быть и ответственность. В том числе и за свои ошибки.
Семьи пострадавших за эти годы пережили немало. Открывалось и закрывалось уголовное дело по медицинской халатности. Переносились гражданские процессы. Первой выиграла дело семья Моисеенко. По решению суда им удалось получить возмещение материального и морального вреда. Семья Лили продолжала бороться еще два года. Лишь осенью 2002 года Кировский районный суд Томска принял решение о возмещении всех видов вреда и взыскании ежемесячно на содержание пострадавших в общей сложности около 260 тысяч рублей.
Но получить их семье Лили, похоже, не удастся, ибо официально центр восстановительной травматологии и ортопедии больше не существует. Хотя на самом деле те же самые врачи, в тех же палатах занимаются тем же самым, но под другой вывеской — «Центр ортопедии и медицинского материаловедения», где снова предлагают пациентам операции на позвоночнике.
Из прежнего центра Анатолий Карлов сам себя уволил и теперь официально не имеет никакого отношения к прежним грехам. А неофициально, по совести?
— По совести я был бы готов и деньги заплатить, и в лечении помочь, — заверяет он. — Но ведь война объявлена не мной. Почему они мне не верят?
А вы бы поверили?
Зинаида Куницына
Томск
Источник:© «Российская газета», 1998-2007