Нужны ли медицине «именные» синдромы?

Эпоним – это слово, произошедшее от имени человека, который что-либо открыл или изобрел. К примеру, слово сэндвич появилось потому, что этот бутерброд изобрел четвертый граф Сэндвич. Названия многих медицинских симптомов, болезней, исследований – это эпонимы. В одной из статей последнего выпуска “British Medical Journal” несколько экспертов высказали свои точки зрения по поводу использования эпонимов.
Alexander Woywodt и Eric Matteson считают, что эпонимы не имеют права на существование, и их следует заменить на более понятные термины. Они приводят некоторые эпонимы, связанные с нацистскими учеными. К примеру, синдром Рейтера назван в честь Ганса Рейтера, немецкого ученого, проводившего эксперименты на людях.  Считается, что «именные» названия облегчают запоминание.  Однако, по данным одного исследования, из 92 хирургов-ортопедов лишь десять смогли объяснить, что такое проба Финкельштейна. Проба заключается в том, что пациента просят максимально прижать большой палец к ладони, накрыть его другими пальцами, и образовавшийся “кулак” отвести в локтевую сторону. Проба используется для диагностики воспаления сухожилия.  Ситуация осложняется тем, что в разных странах эпонимы употребляют по-разному. Чтобы прекратить эту путаницу, нужно ввести описательные термины, считают эксперты.  Противоположное мнение высказала профессор Judith Whitworth. Она убеждена, что эпонимы крайне полезны, так как они не только описывают явления, но и отражают историю медицины. Эпонимы привносят в медицину яркие цвета, помогают сохранить традиции и историю. В качестве примера Judith Whitworth приводит синдром Туретта. Если отказаться от эпонимов, то этот сидром придется называть «сочетанием тикообразных подергиваний мышц лица, шеи и плечевого пояса, непроизвольных движений губ и языка с частым покашливанием, сплевыванием и копролалией».  Некоторые считают, что нельзя использовать имя человека, который скомпрометировал себя дурными поступками. Но, по словам Judith Whitworth, история имеет дело с тем, что произошло на самом деле, а не с тем, что мы хотели бы видеть. Нельзя отказываться от эпонимов из-за того, что они напоминают о нечестных людях.  Эпонимы – это часть нашей культуры, поэтому отказаться от них просто невозможно. Если мы избавимся от медицинских эпонимов, что произойдет в других областях науки? Могут ли исчезнуть число Авогадро, закон Бойля, джоуль, кельвин, герц? Но и в обычной жизни существует множество эпонимов – невозможно отказаться от таких слов как кардиган, сэндвич, дизель, шовинизм.  По материалам “British Medical Journal”.
Подготовила Анастасия Мальцева.

Tags:

Комментариев пока нет.

Добавить комментарий


About Беркегейм Михаил

Я родился 23 ноября 1945 года в Москве. Учился в школе 612. до 8 класса. Мама учитель химии. Папа инженер. Я очень увлекался химией и радиоэлектроникой. Из химии меня очень увлекала пиротехника. После взрыва нескольких помоек , я уже был на учете в детской комнате милиции. У меня была кличка Миша – химик. Из за этого после 8 класса дед отвел меня в 19 мед училище. Где меня не знали. Мой отчим был известный врач гинеколог. В 1968 году я поступил на вечерний факультет медицинского института. Мой отчим определил мою профессию. Но увлечение электроникой не прошло, и я получил вторую специальность по электронике. Когда я стал работать врачом гинекологом в медицинском центре «Брак и Семья» в 1980 году, я понял., что важнейшим моментом в лечении бесплодия является совмещение по времени секса и овуляции. Мне было известно, что овуляция может быть в любое время и несколько раз в месяц. И самое главное, что часто бывают все признаки овуляции. Но ее не происходит. Это называется псевдоовуляция. Меня посетила идея создать прибор надежно определяющий овуляцию. На это ушло около 20 лет. Две мои жены меня не поняли. Я мало времени уделял семье. Третья жена уже терпит 18 лет. В итоге прибор получился. Этот прибор помог вылечить бесплодие у очень многих женщин…