Секретарь горкома партии Надя Дрозд после свадьбы стала чаще бывать у ликвидаторов.
Как известно, на ликвидацию Чернобыльской аварии были брошены полки химзащиты со всех военных округов Советского Союза. Они были неполного состава, поэтому доукомплектовывались военкоматами запасниками, как говорят в народе – «партизанами». Наш полк формировался в Казахстане с 1 по 9 мая, людей в прямом смысле вытаскивали из-за праздничных столов, брали всех подряд.  В той суете, естественно, не обошлось без накладок. Уже в пути следования я обнаружил, что некоторых «партизан» призвали незаконно. У одного отца-одиночки остались двое маленьких дочек под присмотром соседей, у другого беременная жена и четверо малышей. На одной из станций эшелон остановили, и людей отправили домой. А нас, прибывших к месту дислокации под город Хойника, что в Белоруссии, и едва обустроившихся, сразу бросили в бой.  Люди работали непосредственно на самой станции — разбирали завалы после взрыва, а также занимались дезактивацией жилых домов. При этом высокие партийные и государственные чины, периодически посещавшие с инспекцией воинскую часть, всячески убеждали, что никакой особой опасности нет. Даже памятку выпустили, в которой говорится, что уровень радиации на здоровье не отразится. И многие поддались на такие «шапкозакидательные» настроения. Первыми в набат забили жены ликвидаторов. Дело в том, что мы с командиром полка — подполковником Самадом Лутфуллаевым решили наладить переписку с семьями солдат и сержантов, трудовыми коллективами, где они работали до аварии. Стало традицией перед началом фильма в летнем кинотеатре зачитывать письма, прослушивать аудиокассеты («говорящие письма», как мы их называли), пришедшие в адрес командования. И вот однажды раскрываем мы конверт, а в письме жены одного из «партизан» читаем такое, что волосы дыбом. «Вы делаете наших мужей бесплодными импотентами, вам всем бежать оттуда надо!» – писала она, обзывая руководство страны всеми словами, которых нет в словаре. Правда, затем, видимо, поостыв и поняв, что никто не в силах пойти против выполнения правительственного задания, дала несколько советов. В частности, рекомендовала ежедневно пить красное вино.  Подобное письмо она отправила и мужу, поэтому скрыть это послание было невозможно. А правдивости ему добавляло то, что про профессии женщина была инженером-ядерщиком.  Наряду с уже ходящими слухами о последствиях радиации для человека это письмо доставило немало хлопот командованию. Особенно в половом вопросе, борьбе с зеленым змием. Питался личный состав по нормам подводников экологически чистыми продуктами. Но так как был объявлен сухой закон, вино заменялось сыром. Офицеры через местные органы власти себе вино и водку доставали.  А «партизаны», работающие в зоне отчуждения, поначалу кинулись в оставшиеся без хозяев продуктовые магазины.  Но там их ждало разочарование – на прилавках продукты лежали, а вот ликеро-водочные изделия хозяева после взрыва вывезли. Поэтому главным поставщиком алкоголя стало местное население, сразу взвинтившее цены на свою продукцию в 3-4 раза, и готовое в любое время суток доставить его в любое место. Однако повального пьянства не было, а все потому, что был негласный договор о так называемой культуре пития — для поддержания здоровья в борьбе с радиацией. Не меньшее волнение вызвали взаимоотношения личного состава с местным женским населением. К радости ликвидаторов, озабоченных будущим своего мужского достоинства, в окрестных селах большинство составляли женщины. На тех и других довольно быстро повлияли разговоры о возможном бесплодии и т. п.  Поэтому «взаимопонимание» находили быстро. А первым пострадал командир. Кто-то «настучал» жене о его любовных похождениях, и она тут же приехала в часть и была с ним до конца командировки. Так же поступили еще несколько жен офицеров и «партизан». За несколько месяцев нашего пребывания некоторые военнослужащие успели и жениться, и развестись. Но особенно запомнилась свадьба секретаря местного горкома партии Нади Дрозд и начальника продовольственной службы старшего лейтенанта Анастасьева, которые и поныне живут вместе уже почти 20 лет. Со многими однополчанами я поддерживаю связь.  Одних, как говорится, уж нет, а те далече. Жалею обо всех, но более всего о 250 ребятах срочной службы, которых вместе с бывалыми солдатами и офицерами кинули в этот ад. Считаю преступлением посылать на борьбу с радиацией 19-летних ребят, не познавших еще никаких радостей жизни.
Василий Попов, полковник запаса, Киев.
Источник: © ЗАО СП «Комсомольская правда»-Украина».