Чем больше у пациента денег, тем меньше у него шансов
остаться в живых после лечения в платной клинике
Чем больше у пациента денег, тем меньше у него шансов
остаться в живых после лечения в платной клиникеОстанкинский суд столицы рассматривает дело о смерти
студента после операции, неудачно сделанной ему в ООО «Клиника при институте эстетической
медицины». «Врачебная ошибка» и ответственность за нее медиков — болезненная
тема для российской медицины. Причем остро стоит она не только для бесплатной
медицины, но и для платной. Одно из таких уголовных дел сейчас рассматривает
Останкинский суд столицы. На скамье подсудимых бывший лор-врач 27-летняя Елена
Гузь, пишет «Московский комсомолец»
Потерпевшая Светлана Посохина вследствие лечения потеряла
сына. 20-летний студент Эдуард Посохин умер 6 сентября прошлого года после
операции, неудачно сделанной ему в ООО «Клиника при институте эстетической
медицины». Елена Гузь свою вину не признает. Она уверяет, что летальный исход
наступил из-за обстоятельств, предусмотреть которые она не могла. По ее словам,
она не отступала от правил ни на шаг, но во время операции выяснилось, что у
пациента имеются индивидуальные анатомические особенности, из-за которых и
наступили фатальные осложнения.
«Мы в Москву приехали из Красноярска, — рассказывает
Светлана Посохина, — все знакомые врачи остались там. Когда в 2002 году у меня
возникли проблемы со здоровьем, я обратилась в известную клинику «Мерамед» на
Ярославской улице». За три года Светлана потратила на свое здоровье более 400
тысяч рублей.
«Не могу сказать, что там очень хорошо лечили. На родине
я получала, мне кажется, медицинскую помощь более квалифицированную и уж точно
намного дешевле», — сравнивает она. Но в целом Светлану все устраивало. Стоять
в очередях районных поликлиник из-за большой занятости она не могла, а эта
клиника находилась недалеко от дома и работы. Сюда же привела она в феврале
2005 года и своего сына.
«Однажды утром Эдик вдруг потерял сознание. У него
начались головокружения, слабость. Мы записались на прием к невропатологу», —
рассказала Светлана.
Эдику назначили обследование. На анализы, УЗИ,
кардиограммы и прочие процедуры ушло 50 тысяч. Предварительный диагноз —
остеохондроз, защемление позвонков. Рекомендации при этом врач дал простые —
соблюдение режима, отсутствие стрессов, бассейн, физкультура. И предложил
лечение у мануального терапевта — массаж, уколы, улучшающие кровообращение. За
эти процедуры Посохины выложили еще 20 тысяч. Но улучшения не наступало.
«На одном из приемов терапевт предложил нам обследоваться
у лора, — рассказывает Светлана. — Еще лет в двенадцать у Эдика стала плохо
дышать одна ноздря, ему часто приходилось пользоваться каплями. Терапевт отвел
нас к врачу Елене Гузь». Осмотрев пациента, Гузь назначила ему еще несколько
тестов. Это тоже «влетело в копеечку». «Пока готовились результаты, мы уехали
отдыхать в Грецию, — рассказывает Светлана. — Не успели перешагнуть порог дома,
звонит врач-консультант из клиники: срочно приезжайте».
Светлану огорошили: «Вашему сыну необходима операция,
потому что мы нашли причину: это все из-за искривления перегородки носа».
Женщина попыталась возразить: Эдик после моря «очень хорошо задышал», прекрасно
себя чувствует. Но они и слушать не хотели: «Тем более, раз хорошо чувствует,
нужно именно сейчас и делать». Альтернатива даже не обсуждалась.
«Честно говоря, я не была готова к столь радикальным
мерам, — качает головой Светлана. — Мы хотели выяснить причину и по возможности
обойтись более щадящими методами, ведь я всегда считала, что хирургическое
вмешательство — это очень серьезно».
Не дожидаясь, пока Посохина опомнится, ей предложили
поговорить с хирургом. И привели опять к лору Гузь. Женщина засомневалась:
сможет ли молодой специалист справиться с задачей? «И терапевт, и лор-врач
стали убеждать меня, что операция совсем простая, а Гузь, несмотря на
молодость, уже довольно опытный хирург — провела таких операций не меньше ста
пятидесяти», — сказала Светлана. А чтобы окончательно развеять ее сомнения,
медики рассказали, что у клиники есть договор и на каждой операции присутствует
маститый хирург из Института им. Склифосовского.
В суде Елене Гузь задавали вопрос: сколько
самостоятельных хирургических вмешательств она провела до того, как взялась
оперировать Посохина? По ее словам, получалось около двухсот. В половине
операций она ассистировала, около сотни якобы провела сама, но в присутствии
старшего врача, а полностью самостоятельно, уже работая в клинике, сделала
около десяти.
Это подтверждает в своих показаниях в суде и президент
ассоциации «Мерамед», главврач «Клиники при институте эстетической медицины»
Леонид Король. Правда, с небольшой оговоркой: он не знает точно, скольких людей
она прооперировала в клинике самостоятельно, но операции были.
Однако тут выходит неувязочка. Как выяснилось,
сертификат, позволяющий оперировать самостоятельно, был выдан Елене Гузь 31
августа. Операцию Посохину она назначила уже на 1 сентября. Получается, что до
1 сентября врач просто не имела никакого права на самостоятельную работу? Тогда
о каких десяти операциях, проведенных в клинике, может идти речь?
Операция
Операция началась в 10:25. Кроме Гузь в операционной —
только анестезиолог и ассистирующие им медсестры. Никакого обещанного Посохиной
специалиста из Склифа нет. Проконтролировать действия начинающего хирурга
некому.
Дальнейшее развитие событий становится понятным из заключений
экспертов, которые есть в материалах уголовного дела. Гузь делает разрез,
удаляет хрящевой нарост. И обнаруживает «довольно массивный костный гребень и
утолщение задних отделов перегородки, образовавших толстый и прочный костный
блок».
Сложный случай. Опытный врач предположил бы, что при
такой костной спайке манипуляции с гребнем могут привести к очень серьезным
осложнениям — нарушению целостности лицевой кости и разрыву сонной артерии.
Врачу бы насторожиться. Пригласить более опытного коллегу, нейрохирурга. А то и
вовсе отказаться от дальнейшего проведения операции. В суде врачу задали
вопрос: почему она этого не сделала?
Ответ довольно нелепый: «Цель операции не была
достигнута. А повторное хирургическое вмешательство могло быть чревато осложнениями».
Гузь взяла в руки долото и подрубила костный нарост. С этой минуты Эдик уже не
жилец. Артерия фонтанирует кровью, врач пытается остановить кровотечение. Когда
понимает, что ей это не удается, зовет на помощь коллег.
Как следует из заключения эксперта, «повреждения в виде
перелома основной кости справа с полным разрывом внутренней сонной артерии
являются смертельными, в настоящее время не существует способа сохранить при
этом жизнь человека».
Все дальнейшие действия докторов направлены на остановку
кровотечения и перевод больного в режим реанимации. Однако, как оказалось, у
самой клиники нет возможности оказать помощь в столь сложных случаях. Только в
19.30, после долгих переговоров руководства клиники с другими медорганизациями,
Эдуард в глубокой коме был отправлен в Институт им. Склифосовского.
Остается еще выяснить, так ли нужна была эта операция. В
своих показаниях в суде Гузь говорит, что «операция была назначена пациенту для
улучшения качества жизни» и что это заболевание «не влияет на срок жизни в
целом».
А на вопрос судьи, разъясняла ли она возможные
осложнения, она тихо ответит: «Да, основные послеоперационные осложнения я
оговаривала, но на возможном летальном исходе внимания не заостряла».
Получается, что в случае с Посохиными необходимости в
хирургическом вмешательстве не было. Как и любая другая, операция предполагала
возможные осложнения вплоть до смерти больного. И врачи это знали. Знали, но
продолжали настаивать на своем. Почему? Сегодня Светлана уверена, что знает
ответ на этот вопрос. «Теперь я понимаю, что это была психологическая обработка
с целью продажи услуг. А врачи — такое складывается впечатление — вели себя как
обычные менеджеры. За операцию мы должны были заплатить еще 65 тысяч.
Подготовка к ней — анализы и прочее — тоже не бесплатно. Врачу, консультанту
полагается процент от этих денег. Мануальный терапевт — тот самый, который
уговаривал нас и у которого я тоже в свое время лечилась, — как-то признался
мне, что зарплата у него небольшая и на своих пациентов он вынужден смотреть
сквозь их деньги».
Елене Гузь, в случае если суд признает ее виновной,
грозит до трех лет лишения свободы.
У каждого хирурга есть свое кладбище
Каждое посещение врача — это определенный риск. Полностью
исключить погрешности в работе врача невозможно. К сожалению, ошибки врачей —
неотъемлемая составляющая их работы. Иногда доктору может не хватить знаний и
умений. Кто сможет стопроцентно поручиться за безошибочность поставленного
диагноза, назначенного лечения, наконец, за соблюдение врачом всех требований
гигиены?
Но случается, что врач допускает не просто ошибку. Если
доктор — сотрудник широко разрекламированной, суперсовременной и очень дорогой
клиники, а вы — вполне состоятельный клиент, есть опасность, что всю свою
энергию он направит не на излечение больного, а на опустошение его кошелька,
считает МК. И будет лечить, пока не залечит до смерти.
А если «лечение» врача привело к смерти больного, то
доказать виновность медика всегда очень сложно. Зачастую по таким делам суды
выносят довольно мягкие приговоры, посчитав вину доктора случайной. Это
неудивительно — коллеги виноватых медиков обычно делают все возможное, чтобы
скрыть последствия их ошибки. И дело не только в корпоративной этике. Просто
медики понимают: сегодня ты — эксперт, оценивающий действия обвиняемого врача,
а завтра сам можешь оказаться на его месте.
Но особенно страшно, когда к непрофессионализму врача
прибавляется желание заработать на пациенте.
Советы эксперта
1. Задавайте
врачу как можно больше вопросов, чтобы понять суть своей болезни и возможные
методы ее лечения. Не доверяйте мнению только одного специалиста —
продублируйте диагноз как минимум еще в одном месте, а лучше в двух и разных.
2. Просите врача
объяснять вам результаты каждого анализа.
3. Если вам
необходима госпитализация, выберите ту больницу, где большинство пациентов
лечатся от той же болезни: обычно в профильных учреждениях лечение имеет лучший
результат.
4. Если вам
предстоит операция, обсудите ее с хирургом и убедитесь, что он четко знает, что
намерен делать. Взвесьте все возможные осложнения, сравните их тяжесть с
предполагаемым положительным эффектом.
5. Попросите
кого-нибудь из «дотошных» близких представлять ваши интересы, если сами боитесь
показаться излишне любопытным.
Источник: NEWSru.com
