Бесплатной медицины не бывает

Коммерческая медицина существует в России более 10 лет, однако ожесточенные споры вокруг нее не утихают. Своим мнением о назначении и перспективах коммерческой медицины поделился главный врач Клиники андрологии Михаил Александрович ГолубевКоммерческая медицина существует в России более 10 лет, однако ожесточенные споры вокруг нее не утихают. Своим мнением о назначении и перспективах коммерческой медицины поделился главный врач Клиники андрологии Михаил Александрович Голубев:
— Михаил Александрович, как известно, не бывает по-настоящему бесплатной медицины. В любом случае, ее финансируют сами пациенты — через налоги и страховые компании или непосредственно в кассу. Что же заставляет людей выбирать именно «платные» клиники?
Дело в том, плата за медицинские услуги налогами никогда не ограничивалась: еще с советских времен больной приходил к врачу с бутылкой коньяка, коробкой конфет или, в больших городах, просто с конвертом. У урологов даже существовала даже поговорка: врачи не покупают спиртного, сладкого и… конвертов.
Но в середине девяностых, когда появился более-менее развитый капитализм и выросли доходы, внезапно стали востребованы платные медицинские услуги. И до сих пор спрос на них растет на 20-30 процентов в год. Соответственно, растет и предложение — практически в любом районе Москвы есть, например, косметологическая или стоматологическая клиника. Причем все они ведут успешный бизнес. Секрет достаточно прост — доходы обычных клиник не зависят от качества их работы. А у коммерческих — все наоборот: они заинтересованы в своей клиентуре. Отсюда — хороший сервис с удобными часами приема, квалифицированные специалисты. А самое главное — у пациента есть чувство защищенности.
А почему пациент чувствует себя более защищенным, обратившись к «платному» врачу? Казалось бы, именно в системе ОМС существуют авторитетные клинические институты, в которых работают профессора и академики. Это чуть ли не единственные учреждения, которые могут помочь в очень серьезных случаях В теории это действительно так. Однако на практике, к сожалению, профессора и академики в государственных структурах «свадебных генералов», потому что финансово не заинтересованы непосредственно в клинической работе.
Но те же самые светила принимают больных в коммерческих медицинских центрах. Ведь там за работу они получают реальные деньги.
Но при этом в Москве лишь несколько частных клиник, в которых есть стационар. Куда будет направлен пациент маленькой клиники, если ему нужна госпитализация?
В хорошую государственную или ведомственную больницу. Не в стационар по месту жительства, а в проверенную клинику. С такими учреждениями частные медицинские центры заключают договора: стационар получает деньги за свою работу и, в свою очередь, гарантирует качество лечения и комфорт для пациента. Причем, несмотря на формальную «бесплатность» престижных государственных и ведомственных больниц, попасть туда из простой поликлиники невозможно.
Кроме того — такая система давно работает на Западе — в коммерческих клиниках принимают врачи из крупных стационаров. И доктор, к которому больной попадает на консультацию, становится лечащим врачом в стационаре и отвечает за качество лечебного процесса. Также многие клиники заключают с пациентом договор. В этом документе говорится, что если по вине клиники ожидаемый результат лечения не достигнут, дополнительные процедуры оплачивается из ее средств, или за счет страховки.
А, все же, есть ли риск быть обманутым: красивая вывеска, сертификаты на стенах, договор с пациентом. И все врачи академики. Только не РАМН а, скажем, Антарктической академии здоровья и долголетия. Понятно, что для многих пациентов такая клиника будет выглядеть привлекательно, только сможет ли она их вылечить? Конечно, пациенты не должны выбирать врача методом проб и ошибок — это может слишком дорого обойтись. Между тем, потребители, в том числе медицинских услуг, сейчас стали разборчивыми. Если раньше можно было привлечь клиентов красивой вывеской и фальшивыми регалиями, то теперь на них мало кто купится.
Кроме того, на частные клиники в гораздо большей степени, чем на государственные, действует естественный отбор. Если в городской больнице врач допускает серьезные ошибки, то его увольняют, а сама больница продолжает работать. Коммерческие же центры оказываются на грани закрытия, как только больные начинают жаловаться в лицензирующие органы.
Поэтому никакой владелец частного центра не будет нанимать врача, способного поставить под угрозу весь бизнес. Тем более, всегда есть претенденты на место такого специалиста. В 90-х действительно было модно вешать на дверь кабинетов таблички с указанием всех регалий. Сейчас гораздо сложнее, чем повесить такую вывеску, пройти проверку контролирующих органов. Такие проверки проводятся очень часто и, безусловно, полезны. Ни за какие взятки не получится открыть клинику в полуподвальном помещении, не соответствующую санитарным нормам. — А как, по вашему, должна финансироваться частная медицина — из фондов добровольного медицинского страхования или непосредственно из кармана пациента?
ДМС – безусловно, полезная вещь. Она может уберечь от многих рисков и, я уверен, эта система будет все больше развиваться.
Но с некоторыми отраслями медицины страховщики не свяжутся никогда. Это, в первую очередь, косметология, венерические заболевания и бесплодие. В таких случаях на лечение можно потратить много денег без ощутимого результата.
Что касается косметологии, то там сам пациент, оглядываясь на свои финансовые возможности, судит о необходимости и результате процедур. А в случае венерических заболеваний своим поведением он может разом перечеркнуть все старания медиков. — Как мы уже говорили, в России большинство коммерческих клиник не имеют стационаров и обслуживают небольшое количество пациентов. Что, по вашему, будет дальше — выживут самые крупные?
Думаю, что выживут те учреждения, в которые идут люди. Это могут быть маленькие клиники. Но, если дела у них идут хорошо, владельцы стараются расширить спектр услуг, пригласить новых специалистов, открыть стационар и лабораторию. В нашей клинике стационар откроется с начала 2004 года, в то же время будут развиваться и многие наши конкуренты.
Между тем, многие услуги для частной медицины останутся неподъемными. Это тяжелые хирургические процедуры, например — трансплантология, высокотехнологичная медицина, требующая сотен миллионов долларов.
Этим, конечно, должно заниматься государство и предоставлять даже самые дорогие процедуры бесплатно всем малобеспеченным гражданам. При этом никто не запрещает государственным клиникам обслуживать состоятельных пациентов за деньги. — Ваша клиника, как и большинство коммерческих центров, находится в Москве. Как обстоит ситуация с платными услугами в регионах? Все преимущества платной медицины становятся доступными, как только на них есть спрос. Он есть в Москве и областных центрах. Он есть в городах-спутниках. Но довольно сложно найти коммерческую клинику в райцентрах уже на расстоянии 100 километров от столицы. С одной стороны, там малая плотность населения, низкий уровень доходов. С другой — многие жители провинции привыкли лечиться в крупных городах. Если они захотят и смогут делать это ближе к дому, медицинские центры появятся и там. — А не будет ли «перенаселения»?
Действительно, конкуренция в сфере платных медицинских услуг стала очень острой. В связи с этим стремительно падает эффективность рекламы. Если раньше клиенты приходили после каждого объявления, то теперь, скорее, по рекомендациям знакомых и друзей. А рекомендации — это тоже, если хотите, критерий естественного отбора и еще одно свидетельство качественного лечения.
Источник: Medmedia.

Комментариев пока нет.

Добавить комментарий


About Беркегейм Михаил

Я родился 23 ноября 1945 года в Москве. Учился в школе 612. до 8 класса. Мама учитель химии. Папа инженер. Я очень увлекался химией и радиоэлектроникой. Из химии меня очень увлекала пиротехника. После взрыва нескольких помоек , я уже был на учете в детской комнате милиции. У меня была кличка Миша – химик. Из за этого после 8 класса дед отвел меня в 19 мед училище. Где меня не знали. Мой отчим был известный врач гинеколог. В 1968 году я поступил на вечерний факультет медицинского института. Мой отчим определил мою профессию. Но увлечение электроникой не прошло, и я получил вторую специальность по электронике. Когда я стал работать врачом гинекологом в медицинском центре «Брак и Семья» в 1980 году, я понял., что важнейшим моментом в лечении бесплодия является совмещение по времени секса и овуляции. Мне было известно, что овуляция может быть в любое время и несколько раз в месяц. И самое главное, что часто бывают все признаки овуляции. Но ее не происходит. Это называется псевдоовуляция. Меня посетила идея создать прибор надежно определяющий овуляцию. На это ушло около 20 лет. Две мои жены меня не поняли. Я мало времени уделял семье. Третья жена уже терпит 18 лет. В итоге прибор получился. Этот прибор помог вылечить бесплодие у очень многих женщин…